Нас мать – Россия позвала!

Финансы, армия, заводы,

Защита Мира и Природы –

Неполный список наших дел –

Обременительный удел!

Устал, как чёрт и оступился.

Ну что ж, теперь мне утопиться? !

Я извиненья приношу

И об одном тебя прошу:

Поставь на этом деле точку.

Не можешь точку – дай отсрочку

Четыре года – срок рабочий

До истеченья полномочий! »

И тут во мраке предрассветном

Вдруг, посветлели небеса.

Во всём пространстве кабинетном

Вдруг, зазвучали голоса.

Потом всё стихло. Низкий бас

Промолвил: «Что ж, на этот раз

Я подарю тебе свободу,

Как просишь, на четыре года.

Потом должок ты мне вернёшь,

И лично сам ко мне прийдёшь! »

И снова ночи покрывало,

А голосов – как не бывало!

Не зная, к счастью или нет,

В конце туннеля видит свет

Взволнованный вельможа.

И чувствует он кожей:

Всё, что здесь сказано – не шутка.

Четыре года могут быть

Спокойным, славным промежутком,

В котором жить и не тужить.

А что потом, что дальше будет?

Пусть будет так, как Бог рассудит.

И побежали дни, недели,

За ними годы полетели,

И вот настал последний срок –

Регламент полностью истёк.

Вельможа смотрит осторожно,

Не видит признаков тревожных,

Проходит круг врачей своих

И экстрасенсов дорогих,

Но в организме всё в порядке.

Он крепок, как морковь на грядке.

«Ага!– вельможа рассуждает,–

Должно быть добрый русский Бог

На этот раз меня прощает.

Он не простить меня не мог!

Я столько сделал для народа

За эти три последних года!

Я столько раз спасал страну!

Налоги, водку и войну

Я тасовал у нас в палатах

Среди упрямых депутатов.

Моя заслуга, что народ

Ещё хоть как-нибудь живёт!

И нынче, для поддержки сил,

Я краткий отпуск заслужил».

Но вот, в предотпускном угаре,

Его сомнение берёт:

Рвануть он хочет на Канары,

Но этот чёртов самолёт…

Они, ведь часто так бывает,

В Бермудах где-то пропадают,

И прерывают свой полёт

Над полосой, идя на взлёт…

«Да ну их, жаркие Канары!

Лететь туда с женой напару –

Умрёшь скорее от тоски,

Чем от карающей руки!

На этот раз, не зная горя,

Отправлюсь в крымский санаторий» –

Вельможа трезво рассудил,

И в Крым лечиться укатил.

В Крыму отличная природа,

Сияет море под горой,

Стоит прекрасная погода.

Игрив и весел наш герой.

Забыты ужасы, сомненья,

Угроза, страх разоблаченья.

Забыт, как школьником урок,

Расплаты наступивший срок…

В разгаре летний отпуск сладкий.

В порту во всю идёт посадка.

Восходит радостный народ

На старый, добрый теплоход.

Но посторонним хода нету:

Здесь персональные билеты.

Вручали их недавно

По офисам державным.

Бликует море, солнцем дышит.

В открытом море теплоход

На нежных волнах чуть колышет.

Он словно замер, сбросив ход.

Команда грузится на шлюпки.

На светлых палубах – ни юбки,

Одни сплошные мужики

И не простой, видать, руки:

В глазах гордыня и нахальство –

Одно высокое начальство!

За горизонтом шлюпки скрылись.

Тут пассажиры возмутились:

«Пора продолжить наш поход! »

Но дрогнул старый параход,

Осел кормою на волну,

И, как топор, пошёл ко дну!

И в этот миг прозрел вельможа:

«Пришла расплата. Всё. Кранты! »

И крикнул в небо: «Боже, Боже!

Со мной невинных губишь ты! »

Ему, конечно, наплевать

На всех, кто должен погибать,

Но, может, Боже их простит

И этот ужас прекратит?

И тут возник над морем глас

(То был уже знакомый бас):

«Невинных нет на корабле!

Четыре года на Земле

На этот маленький аврал

Таких, как ты я подбирал! »

* * *

Однажды вымолив прощенье,

На грех не ставьте точку.

Согласно Высшему решенью

Возможна лишь отсрочка!

Однажды осенью, под вечер

по людной улице столиченой

Шагал, слегка ссутулив плечи,

На первый взгляд, вполне обычный,

На третий взгляд, весьма приличны

(Одежда, облик и размер)

Простой российский инженер.