Он неловко улыбнулся и провел рукой по ежику волос. Рука заметно дрожала.

– Тремор от энергетика. Я не всегда такой, – словно оправдываясь, произнес Голос.

– Привет, – смущенно улыбнулась Рина. – Ты зачем последний-то пил?

На лице Голоса появилось страдальческое выражение:

– Меня уже заставили написать пять отчетов о нарушениях. Можно, я просто скажу, что хотел быть уверенным, что ты добралась нормально? – Пять отчетов из-за энергетика? – округлила глаза Рина, стараясь унять колотящееся сердце. Неужели кто-то, кроме Тима, мог сделать подобное ради нее?

– После шести часов я был обязан сдать смену, а я не сдал. И использовал личный сервер капитана, когда работорговцы меня отрубили. Большая часть отчетов из-за этого.

Рина сглотнула, вспомнив о Доне:

– Значит, из лабиринта есть выход, а все, кого перехватывал Дон, попадали в рудники? Потому он указал на карте лишь часть пути в Забрежье, до места, где их… встречали?

Голос зябко поежился, отчего халат соскользнул на белый пол, но он не стал его поднимать.

– Как он мог? – прошептала Рина.

– Это большие деньги, Рина. Мне жаль, – ответил Голос, отводя взгляд.

Наступила тишина. Голос вглядывался в темный прямоугольник окна рядом с изголовьем ее кровати. Рина же смотрела на него и думала о том, что, наверное, все-таки влюбилась, только не могла понять когда. Когда он впервые взбесил ее дурацкой шуткой? Когда извинился? Когда пел ей колыбельную? Или же когда не бросил после потери связи?

– Почему ты не сдал смену? – еле слышно спросила она.

Голос вздрогнул, словно забыл о ее присутствии, и перевел на нее напряженный взгляд. Некоторое время он молча рассматривал Рину, отчего ее сердце, казалось, проломит ребра.

– Я не смог, – негромко ответил Голос.

Рина посмотрела на свои пальцы, нервно теребившие простынь, и, отчаянно краснея, спросила:

– Был сражен моей красотой?

Голос усмехнулся и смущенно кашлянул. Сердце Рины сделало кульбит.

– Ты себе хоть представляешь картинку со спутника?

– Тогда почему?

Голос длинно выдохнул и произнес:

– Часов через семь меня вырубит. Еще через сутки я проснусь во вменяемом состоянии. Можно, я отвечу послезавтра?

Рина кивнула, не поднимая головы, и подумала, что ответ не так уж и важен.

Мой любимый мужчина пришел холодным зимним вечером. Он выглядел худее, заметно постарел за этот месяц и уже не казался великаном. Тихий и молчаливый, он присел рядом, положив свою ладонь на мою. Внутри же меня все трепетало, и я ждала, что вот-вот он расскажет, где побывал за эти долгие дни, что увидел вдали от меня. Мечтала о том, что родной голос с хриплыми нотками вновь и вновь перескажет мне историю о влюбленных, так похожих на нас, но со счастливым концом. Но мой мужчина молчал. Когда же ночь вползла в комнату, он зажег лампу на столе, согрел воду и стал мыть меня. Я от рождения нема и недвижима: моя оболочка с плавными линиями не подчиняется мне. Я не могу повернуть голову или поднять руку. Но природа наградила меня прекрасным слухом и острым зрением: я слушала дыхание любимого, склонившегося надо мной, треск поленьев в плите, слабое гудение стекол в рамах окна. Я различала даже скрип снега под ногами прохожих за стенами мастерской.

Он был не молод, мой мастер. Печальное лицо разрезали глубокие морщины, исходящие лучами от глаз, а губы, сжатые в трагичной стариковской усмешке, прятались в белых клочках усов и бороды. Мое юное тело изгибалось перед ним, а душа сжималась в осознании того, что эта красота не сможет удержать и пленить любимого человека надолго, на тот срок, что нужен мне.