– Тоже? – мужчина посмотрел на меня удивленно. – Сбежали из дома?

– Мама была жестким контролером. Я в восемнадцать съехала, когда нашла нормальную подработку, пока училась. С ней жить просто было невыносимо. И Мира тоже сбежала к Леше.

Не люблю обсуждать эту тему, но раз уж зашел разговор, то не было смысла избегать его.

– Нет, наши родители совершенно обычные и в личную жизнь каждого из нас не лезут, – Леонид улыбнулся, вспоминая о них. – Просто у меня был довольно трудный характер в подростковом возрасте, периодически ссорились, мог уйти из дома без разрешения и неделю ночевать не пойми где, лишь бы не возвращаться. Из-за учебы в художественном пришлось вернуться и еще какое-то время жить всем вместе.

– Вы тоже учились в художественном?

– Давайте перейдем на «ты», а то чувствую себя стариком каким-то, – мужчина отпил немного чая, грея руки об кружку.

– Хорошо. Ну так что, ты учился в университете? Художник? – даже стало интересно узнать о нем побольше. Не везде встретишь того, кто бы занимался тем же, что и ты сам. Я положила подбородок на ладонь, удобно устроившись.

– По образованию – да. Но знаешь, не сказал бы, что у меня великий талант. Поэтому через два года после окончания учебы решил работать в галерее.

– Ого. И кем же, если не секрет?

– Я куратор. Нынче, независимый. То есть я могу устраивать выставки с любым художником там, где мне хочется, главное – договориться с начальством, – Леонид выглядел безмятежно, рассказывая о своей работе. Надеюсь, он любит то, чем занимается сейчас.

Ну надо же, мне судьба решила послать кого-то из мира искусства? Может это мой шанс попробовать устроить выставку в городе? Но даже как-то стесняюсь спросить.

– А в Европу ты для чего ездил?

– Искал иностранного художника, талантливого, которого можно было бы пригласить в Россию. Стремлюсь не только наших показывать, но и других не менее отличных мастеров своего дела, – Добрынин расплылся в улыбке, а после достал свой телефон, чтобы показать мне фотографии.

Это были снимки с различных выставок – прекрасные работы, в которых чувствовалась любовь или ненависть, а может даже грусть или великая радость. Как же это выглядело просто изумительно. Даже мое сердечко чуть не взорвалось от такого количества красоты.

– Удалось найти?

– Пока нет. Созвонился со своим знакомым из Англии, сказал, что попробует найти что-нибудь для меня. Нужно было возвращаться обратно, работа не ждет. Планирую перед Новым Годом устроить хотя бы одну выставку для нашего местного художника. У него замечательные нежные работы, сразу видно – искусство для него многое значит.

Боже, как же прекрасно он говорил об этом. Леонид сам всем своим видом показывал, как ему самому нравится живопись и насколько он от нее в полном восторге. Я могла слушать и слушать. Бархатистый голос гипнотизировал, не позволяя отвлечься на что-то другое. Даже сон пропал и мне хотелось бы общаться с ним так еще немного. Но мы забыли об одной вещи. Где ему ночевать.

– Может быть, хочешь остаться у меня?

Голубые глаза смотрели на меня вопросительно. Но Леонид будто и сам не особо торопился отказываться. Немного подумал, а после встал из-за стола, вежливо убрав кружку в раковину и сполоснув ее под горячей водой.

– Я буду только благодарен, если останусь. Нету никаких сил куда-то ехать.

Что ж, значит решено. Придется стелить ему на диване, так как больше мне некуда его положить. Заодно Моцарт будет под боком, чтобы составить ему компанию. Мопс чаще всего спит на своем месте, но раз в гостиной будет кто-то еще, он обязательно присоединится.