Деревянный бородач так понравился мальчику, что он совершенно забыл про своего преследователя. Но тот-то о нем не забыл. Опять послышались тяжелые, гулкие шаги, опять мелко задребезжали стекла в темных окнах. Бронзовый уже свернул к церкви. Куда деваться?

И вдруг деревянный старик нагнулся и протянул ему большую, похожую на лопату руку. Мальчик тут же вспрыгнул на ладонь – почему-то он точно знал, что этот старый сборщик подаяний никакого зла ему не причинит. Старик, недолго думая, приподнял шляпу, посадил мальчика на лысину и опять ее надел. Поправил и застыл.

Не успел Деревянный спрятать мальчика, появился бронзовый великан и стукнул тростью по земле с такой силой, что старичок закачался.

– Ты кто такой?

Деревянный со скрипом поднял руку и приложил к шляпе.

– Русенбум, если позволите, Ваше Величество, – сказал он. – Когда-то служил боцманом на линкоре «Отважный». С военной службы уволился, работал церковным сторожем в Адмиралтейской церкви. Ныне, будучи вырезан из дерева и покрашен, стою на погосте, дабы собирать подаяния для неимущих сынов Отечества.

«Ничего себе! – подумал мальчик. – Ваше Величество!»

Только сейчас он сообразил, что статуя на центральной площади не может принадлежать никому иному, кроме как основателю города. То есть он нагрубил ни больше ни меньше как самому королю Карлу Одиннадцатому!

– Вот и молодец, Русенбум! А теперь скажи, не видел ли ты сопляка-недоростка, который шатается по городу без дела? Нахальный и невоспитанный мальчишка. Мне бы только его поймать, задам я ему трепку.

Он опять шарахнул бронзовой тростью о мостовую так, что у мальчика внутри все задрожало.

– Как не видел, Ваше Величество! Конечно видел!

Тут мальчику стало совсем плохо. Он затрясся как осиновый лист. Сквозь щелку в деревянной шляпе он видел физиономию короля, и физиономия эта ничего хорошего не предвещала. Но как только деревянный боцман произнес следующие слова, у него отлегло от сердца.

– Еще как видел! – повторил Русенбум. – Сопляк, Ваше Величество, побежал к верфи. Намеревается скрыться, Ваше Величество! – Подумал и добавил: – Осмелюсь доложить!

– Вот как! Тогда нечего тебе прохлаждаться на своих подмостках, Русенбум. Приказываю идти со мной. Четыре глаза лучше, чем два. Мы его разыщем!

– Нижайше прошу позволения остаться на месте, Ваше Величество! – жалобно сказал Русенбум. – Я только с виду такой бравый, это все краска и лак, а на самом деле… фальшивый блеск и обманчивый лоск, Ваше Величество! Боюсь рассыпаться. Вся основа прогнила.

Бронзовый был не из тех, кто терпит возражения.

– Это еще что за глупости! – рявкнул он. – Приказываю идти со мной, Русенбум!

С этими словами он поднял трость и треснул деревянного боцмана по плечу.

– Вот видишь, ничего не случилось, – успокоил он старика.

А если бы случилось? Тебя бы так! – подумал мальчуган, сидя под шляпой. Он уцепился за край щелки для монет, чтобы не соскользнуть по гладкой, как шар, лысине.

Старик, скрипя, слез со своего помоста. Они двинулись в путь и остановились у широких ворот. Это была знаменитая судоверфь в Карлскруне.

Около ворот дежурил матрос, но Бронзовый ударом ноги открыл створки, и матрос, как показалось мальчику, ничего не заметил.

Верфь оказалась похожей на крытую гавань, разделенную на отсеки мостками на деревянных сваях. И почти в каждом отсеке стоял военный корабль. Много кораблей. Вблизи они казались еще более страшными, чем с воздуха.

«Ничего удивительного, что я принял их за морских троллей», – подумал мальчуган.

– И где же нам теперь его искать? – спросил король.

– Думаю, в модельном цехе, – услужливо подсказал боцман. – Там и кораблики ему по росту.