Некоторые простейшие освоили даже реактивный принцип. Одни из них собирают в пучок жгутики, расположенные по краям зонтикообразного тела, а потом с силой выбрасывают струю воды, благодаря чему движутся в противоположном направлении. Другие поступают еще радикальнее: сначала закачивают воду внутрь, а затем под давлением извергают ее наружу через импровизированное сопло.

Но поворотливее всех, разумеется, инфузории, окутанные ворсинчатой шубой ресничек, каждая из которых напоминает миниатюрный жгутик. Их согласованное биение дает инфузории возможность не только виртуозно менять курс, настигая добычу в толще воды, но и просачиваться в тончайшие капилляры между частицами грунта. За счет чего достигается такая согласованность – большая загадка, ибо одноклеточные инфузории лишены нервной системы. Тем не менее они ведут себя столь же целесообразно, как и многоклеточные животные, что было не раз подтверждено экспериментами.

Например, у инфузорий без особого труда вырабатывается условный рефлекс на световой сигнал определенного цвета (красный или зеленый), если он подкрепляется ощутимым воздействием в виде укола иглой или удара тока. Инфузория-туфелька, помещенная в узкий слепой капилляр, испытывает сначала большие неудобства (ей трудно развернуться), но после нескольких десятков попыток она решает задачу за пару секунд.

Инфузория под микроскопом

У некоторых простейших (и у большинства инфузорий в том числе) есть ротовое отверстие и некое подобие глотки, где начинается переваривание пищи. Затем она передается в мигрирующую пищеварительную вакуоль, совершающую долгий вояж в теле животного, в ходе которого еда последовательно обрабатывается различными ферментами. Одни из них предпочитают работать в кислой среде, а другие – в щелочной. Непереваренные остатки пищи выбрасываются через аналог ануса – так называемую порошицу.

А у пресноводных простейших, которым необходимо поддерживать водно-солевой баланс, имеется даже своего рода мочевой пузырь – сократительная вакуоль. Она периодически опорожняется, выводя наружу избы ток воды с растворенными в ней отходами жизнедеятельности.

Сравнительно недавно выяснилось, что простейшие общаются между собой, используя в целях коммуникации химический «язык» сигнальных веществ – феромонов. Возможно, именно этим объясняются согласованные действия крохотных солнечников при охоте на многоклеточную дичь – коловраток и мелких рачков. Объединившись в большую стаю из 10–20 особей, солнечники дружно атакуют жертву, парализуя ее уколами своих ложноножек. После совместного переваривания добычи они вновь расходятся по своим делам.

Далеко не все простейшие представляют собой капельку вязкого желе, упакованную в плотную оболочку. Многие из них, особенно колониальные виды, обитающие в морской воде (фораминиферы, радиолярии, раковинные амебы), умеют строить жесткие скелеты из карбоната кальция и соединений кремния. Их тела покрыты раковинами, панцирями, органическими или минерализованными чешуйками, различными по строению и составу, а кое-кто даже научился лепить настоящий внутриклеточный скелет, представляющий собой ажурную решетчатую структуру.

Морские простейшие минувших эпох сыграли важную роль в формировании осадочных пород. Как известно, излет мезозоя ознаменовался вымиранием гигантских допотопных ящеров – динозавров. Однако вопреки распространенному мнению, тогда вымерли не одни только динозавры. В небытие канули 25 % мезозойских семейств беспозвоночных – головоногие и двустворчатые моллюски, одноклеточные радиолярии, диатомеи, фораминиферы и многие другие представители планктонных организмов. Их кальциевые раковины образовали грандиозные отложения, поэтому этот период геологической летописи получил название