Драконы подлетели к кустам у бамбуковых зарослей. Японец замер недвижимый на месте. Покружив над ними с минуту, они стали фыркать, чихать и мотать головами из стороны в сторону. Каждый их чих сопровождался изрыганием порции пламени. Спустя еще минуту они, рыча и клокоча, улетели прочь по ущелью по течению реки. В воздухе витал запах гари. Вздохнув с облегчением, ниндзя принялся взбираться дальше по склону, который оказался более отвесным, чем предыдущий. Но это его не беспокоило. То было редкое затишье, когда его нахождению здесь ничего, а точнее никто не угрожал. Он с энтузиазмом взбирался вверх, держась мысленно за конец энергетической волны, посылаемой с той стороны маячившего впереди горного хребта.

В горной лесистой местности, раскинувшейся на несколько сотен километров в диаметре, текла своя размеренная жизнь. Во всех ее уголках копошилась живность. Живность необычная: мифическая, невиданная, мистическая. Которая мирно уживалась между собой. Но не терпела человеческого присутствия. Имевшая лютую неприязнь к нему. Целью которой было его уничтожение, без колебаний и промедлений. Что послужило такому отношению? Месть за безжалостное антропогенное воздействие на экосистему? Или люди просто не вписывались в окружение, не были изначально внесены в код жизни этого диковинного мира? Стоял запрет на нахождение человека в данном измерении? Не имелось ответов на эти вопросы. Просто такова была действительность. И наперекор всем этим табу в самом центре описываемого района на одной из гор, сквозь лесной массив пробиралась маленькая темная фигурка человека. Да, человека. Все еще живого и невредимого. Но то ведь был не совсем обычный представитель людского племени. Это же ночной демон, лесной оборотень, посланник смерти! Так нарекал простой народ подобных синоби-но-моно, лазутчиков за их невероятные способности и магические умения.

Солнце находилось в зените, когда Ичиро ступил на горный пик. Немного отдышавшись и убедившись, что поблизости нет зверей, угрожавших ему ни с земли, ни с неба, он окинул взглядом раскинувшуюся перед ним местность. Это ущелье был гораздо шире. На склонах также рос смешанный лес. Внизу чуть ли не на километр распахнулись луга, ровные каменистые и земляные участки. Горная река прибилась ближе к противоположному склону. Справа выше по течению километрах в пяти виднелись какие-то постройки, конструкции. «Неужели человеческое поселение? – обрадовался мужчина. – И как они живут в этой дичайшей природе?!».

Вдохновленный увиденной картиной, он устроился среди больших камней в скальной породе. Нужна была передышка. Не спеша, с удовольствием, хорошо пережевывая, съел четвертое свое печенье. Затем устроился поудобнее, насколько позволяла твердая скальная поверхность, в позу со скрещенными ногами, выпрямил позвоночник, скрестил пальцы рук внизу живота и стал медитировать. Полчаса он сидел, выполняя дыхательное упражнение, прокачивая внутреннюю энергию в теле. Это позволяло подзарядить телесные батарейки для дальнейших действий, сопряженных с активной физической деятельностью и психическим напряжением.

Завершив медитацию, Мураками двинулся в путь. Перемещаться по дну ущелья было нецелесообразно. Оно хорошо просматривалось из-за ровной открытой местности. Потому он решил спуститься чуть ниже и, держась лесополосы, передвигаться по склону параллельно равнине. Едва начав движение, услышал в голове чужие мысли, с которыми путник начинал свыкаться. «Двигаться в этом ущелье нельзя. Тебя обнаружат местные телепаты. Заберись на противоположную гору. И приближайся с той закрытой хребтом стороны склона», – советовала Коноха.