- Вот тебе перец с маслом, Настька, а ты рисковая. – усмехнулся тихо он. – Если начальство твоих двоих из ларца, одинаковых с лица увидит…

- Тихо ты. – пихаю его в живот. – У меня выбора не было. Либо прогул, либо игра в прятки. Все, мы побежали. В обед пересечемся, поговорим.

Он убрал руки с наших плеч, и мы быстрым шагом устремились в кабинет.

- Даша, Саша! – позвали их, закрыв за собой дверь.

Ответа не последовало. Страх своими коготками начал скрестись по спине, поднимаясь выше к горлу. Мы рванули к столам и заглянули под них.

- Девчонок нет! – произнесла подруга. Я не могла выдавить из себя ни звука. – Чего делать будем? Где их искать?

- Давай разделимся. Ты налево, я направо? – прошептала я, когда речь немного вернулась. Даже голос дрожал от страха за детей.

- Давай. Заодно предупрежу охрану, чтобы не выпускали из здания, если появятся.

- Катя! – с укором посмотрела на нее. – Зачем меня пугать еще больше.

- Не паникуй! Их куртки здесь, значит они в здании. Это я на всякий случай предупрежу. Сейчас найдем. Ты, кстати, Женьку подключи. Быстрее отыщем. Он в кухню пошел.

- Хорошо.

Мы вышли из кабинета и отправились на поиски моих дочек.

Заглядывала в разные помещения и молилась, чтобы с ними ничего не случилось.

7. Глава 7. Алексей

Проснулся с утра пораньше, потянулся и с улыбкой посмотрел в потолок. Маленький детдомовский мальчишка дорос до главы крупной компании, кто бы мог подумать. Мои родители сдали меня в детский дом, когда мне было два года. Между мной и крупным контрактом в Европе, они выбрали богатую жизнь за границей. Вроде, я должен за это их ненавидеть, а я не испытываю к ним ничего. Я не жалею о своем детстве. Все дети, находясь в таком месте, мечтают о родителях, о семье, любить и быть любимыми. Кто-то становится озлобленным, обиженным на весь мир, завидует тем, кого забрали, а я не мечтал. Наоборот, я боялся, что подобное может произойти со мной. Мы втроем боялись. Именно втроем.

Желание иметь семью, сплотило меня с двумя чудесными девчонками. Они были очень разные по характеру, но обе добрые, милые и мною горячо любимые. Ульяна вечно стремилась восстановить справедливость, защитить обиженных, вся такая боевая, разговорчивая. Аленка, напротив, спокойная, нежная, трепетная.

Будучи еще совсем мелкими, мы сильно сдружились и решили, что мы – семья! Я стал называть девчонок сестрами, а они меня братом. Я всегда их защищал, оберегал. Мы были неразлучной троицей, которую между собой назвали: «Лилия». У Ульяны, в отличие от нас с Аленой, был отец, который приходил к ней несколько раз в неделю. По документам дядя Толя таковым не являлся, но по духу было именно так. Дядя Толя добрый, обиженный жизнью бездомный, нашедший на помойке маленький сверток, который с трудом подавал признаки жизни. Он завернул малышку в свое пальто и сломя голову помчался к ближайшей больнице. С тех пор, его душа была рядом с этой девочкой. Так как мы были единым целым, а сердце у дяди Толи большое, то мы все трое стали его детьми. Называть его папой, так и не переучились, продолжая обращаться к нему: «дядя Толя», но любили, как родного отца.

В подростковом возрасте, часто сбегали за стены детского дома на несколько часов. Большинство детей-подростков так поступали. Воспитатели и нянечки смотрели на это сквозь пальцы, понимая, что нам хочется свободы, а не ходить строем и жить за забором. Они все равно никого не смогли бы удержать. Основное, негласное правило нам озвучили сразу после первого побега: «До девяти часов вечера, вернуться в свои комнаты».

Детский дом находился в маленьком южном городке. Любимым уголком нашей троицы стал дикий пляж у подножия сурового утеса. С боку он чем-то напоминал сердитого старика с бородой. С него мы учились нырять, делать сальто, возле него мы делились своими переживаниями, рассказывали свои сокровенные мечты. Самое забавное, что утес оказался волшебным. Все наши мечты сбылись. Уля стала популярной певицей, Аленка знаменитой художницей, а я – владельцем компании.