К воротам, у которых стоял Алекс, подъехал трактор, таща за собой бесформенную чёрную тушу, которая ещё совсем недавно была гордым живым существом. Из спины быка торчала целая дюжина ярко раскрашенных копий. Когда машина подъехала поближе, Алекс увидел, что на песке осталось блестящее пятно крови. К горлу подкатила тошнота, и он даже сам не до конца понимал, из-за чего – страха перед тем, что его ожидает, или отвращения и ненависти к тому, что уже произошло. Они с Сабиной договорились, что никогда и ни за что не пойдут на корриду. И Алекс уж точно не думал, что ему так скоро придётся нарушить обещание.

Ясен кивнул ему.

– Запомни, – сказал он. – Рауль, Франко и я будем сидеть за баррерой – в первом ряду, возле арены. Если ты откажешься выступать, если попытаешься сбежать, то мы застрелим тебя и исчезнем в ночи.

Он приподнял полу рубашки и показал Алексу «Грач», висящий на поясе.

– Но если ты согласишься, то через десять минут мы уйдём. Если каким-то чудом ты всё ещё будешь стоять на ногах, то можешь поступать, как тебе вздумается. Видишь? Я даю тебе шанс.

Снова грянули трубы, объявляя о следующей схватке. Кто-то подтолкнул Алекса в спину, и он шагнул вперёд. Он настолько не верил в происходящее, что у него даже голова закружилась. Как такое вообще возможно? Кто-нибудь ведь обязательно должен заметить, что яркое одеяние скрывает под собой обычного английского школьника, а не матадора, новильеро, или как там ещё это называется. Кто-нибудь остановит бой.

Но зрители уже одобрительно кричали. В его сторону даже полетели цветы. Сейчас правды никто не увидит, а Франко заплатил достаточно денег, чтобы гарантировать, что никто ничего не узнает, пока не будет уже слишком поздно. Придётся выходить на арену. Сердце Алекса колотилось. Ноздри полнились запахом крови и бычьего пота. Он ещё никогда в жизни так не боялся, как сейчас.

На трибуне поднялся человек в богато украшенном чёрном шёлковом костюме с перламутровыми пуговицами и подложенными плечами и взмахнул белым платком. То был владелец арены, и он подал сигнал о начале боя. Зазвучали трубы. Открылись другие ворота, и бык, против которого выставили Алекса, вылетел на арену, словно пуля из пистолета. Алекс уставился на него. Бык был огромным – настоящей горой чёрных блестящих мускулов. Должно быть, весил он килограммов семьсот-восемьсот. Если бык налетит на него, это всё равно что попасть под автобус – с той разницей, что сначала его насквозь проткнут рога, острые, словно их специально затачивали. Пока что бык не обращал на Алекса никакого внимания – он выписывал сумасшедшие круги по арене, разъярённый ярким светом и криками толпы.

Только сейчас Алекс задумался, почему ему не выдали шпагу. Разве у матадоров нет оружия, чтобы защищать себя? На песке валялось копьё, оставшееся от предыдущего боя. Оно называлось бандерильей. Длиной примерно в метр, с раскрашенной в яркие цвета рукояткой и коротким зазубренным крюком. Такие бандерильи десятками втыкали в шею быку, разрывая мышцы и ослабляя перед смертельным ударом. Алексу по ходу боя тоже должны были выдать копьё, но он уже принял решение. Что бы ни случилось, он сделает всё возможное, чтобы не ранить быка. В конце концов, бык тоже не сам решил выйти на эту арену.

Нужно спасаться. Ворота закрыли, но вот деревянная стена, окружавшая арену – баррера, как её назвал Ясен, – была не выше самого Алекса. Если разбежаться, он сможет её перепрыгнуть. Он обернулся и посмотрел в сторону ворот, через которые вошёл. Франко сидел в первом ряду. Он держал руку под пиджаком, и Алекс отлично понимал, что́ у него в руке. Вдалеке слева он увидел Ясена, справа – Рауля. Втроём они держали под прицелом всю арену.