Подумал: говнистый, видно. Стало как-то веселее на душе. А зря.

– Ну-с, приступим-с,– заговорил следователь  почему-то на старорусский лад.– Меня зовут Ефим Семенович. Буду вести дело об исчезновении вашего сына Петра. В его похищении или убийстве обвиняет вас жена. Вот ее заявление.

– Да показывали уже. Мой… сын.. пропал?! – у Корнея глаза полезли на лоб, выступил пот и почему-то отвисла челюсть. – Зачем мне его похищать или убивать, если мы живем в одной квартире? И вообще я недавно возвратился с вахты. В чемодане билеты. – Он сказал следователю.– Сами видели чемодан со мной.

Тот швырнул  брезгливо проездные документы на стол.

– Вы, молодой человек не перекладывайте свои “зачем” и “почему” с больной головы на здоровую. Мое дело- вести допрос по форме. Так вот и отвечайте на вопросы, которые в этом кабинете надлежит задавать мне. Когда станете служить в полиции, тогда вам и карты в руки. А сейчас только слушайте и правдиво давайте ответы. Ну и потом, соответственно, подпишете протокол  допроса. И все. Остальное меня мало колышет. Ясно?

Следователь приступил к выполнению своего долга, Корней помогал ему в этом. Он злился на всю эту галиматью с писаниной, вопросами-ответами и прочей ерундой. Какого лешего они занимаются бюрократической волокитой, когда надо бежать, волосы рвать на себе, рыскать по друзьям и врагам, искать свидетелей. А они тут писюльками занимаются: кто такой, где учился, работал, крестился, какие отношения. А какие они могут быть? Конечно, родственные. Сын для него был всем на этом свете. До сего момента вместе с женой. Теперь один – единственный.

– Где вы были 21 мая в 19 часов времени?

– Я уже говорил, на вахте за три тысячи километров отсюда. Вылетел оттуда самолетом в 24 часа ночи. И только утром добрался сюда.

– И что же вы выбежали из подъезда, как ужаленный, если приехали домой?

– Так захотелось. – Огрызнулся Корней.

Не хотелось посвящать посторонних в семейные проблемы.

– Отвечайте по сути вопроса.

-Жена была не одна.

– Сюрпрайз, в общем. Понятно. – Ехидно поддел его следователь.

– Что вам может быть понятно, если сам не могу найти причину такого ее поведения?!– вспылил Корней. У него подергивались глаз и рот.

– Мечтал о встрече с ней и с сыном. Месяцы, дни, часы, минуты считал. А, оказывается, меня тут никто не ждал. Да еще и обвинили черт знает в чем.

–Мне ваша боль понятна. Тоже мужик. Знаком с женскими “подарочками”. Но разговор не об этом. Хотите, дам совет? Подумайте в камере, что для вас важнее: измена жены или сын? Если его пропажа ваших рук дело, признайтесь. Это смягчит ваше положение. Если нет, приводите доводы, предъявляйте доказательства невиновности.

– Я же вам сказал. Жены теперь для меня не существует. Волнует только сын. Его искать надо, а вы вместо этого тратите время на пустую болтовню и палец о палец не бьете, чтобы хоть на миллиметр сдвинуться с места в его поисках. Не я ведь должен что-то доказывать или искать, а вы.

– Больно, разговорчивый, посмотрю! Свои обязанности знаю без сопливых.– Он гневно стукнул по столу. И нажал тревожную кнопку.

Вошел конвоир.

– Уведите!– громко сказал ему следователь.

Корней у двери оглянулся. Следователь захлопнул папку с бумагами и, подойдя к окну, уставился в него, словно именно в нем высматривал появление правильных ответов на свои несметные полчища вопросов. А у Корнея в голове вертелось, как на застрявшей пластинке: Что же делать? Где искать Петра? Что вообще здесь произошло? Мозг Корнея накалился от дум и предположений.

       Он родился и вырос в интеллигентной и благополучной семье. Отец служил кадровым военным, мать преподавала в школе. В семье были установлены добросердечные и  уважительные отношения ко всем членам семьи. Ни у кого не появлялось желания идти наперекор этим правилам. Такую модель жизни Корней