Марта между тем повела своим вздернутым носиком и наморщилась:

– Вы – гей?

– Почему? – изумился Роман.

– У вас какой-то странный одеколон.

Роман принюхался и понял, о чем она говорит. Это в его пиджак въелись духи Лены, а он впопыхах не поменял костюм.

Но каково обоняние? На ветру, среди уличного чада, в мешанине запахов? Да, тяжелый случай.

– Это… не мой одеколон, – неловко пояснил Роман.

– Понятно, – кивнула Марта. – Это духи вашей подружки. Очень мило. Одеты, как мачо из «Плейбоя», аперитив в середине дня, дурные манеры… Слушайте, а вы вообще на что-нибудь способны?

– То есть?

– Ну, я думала, пришлют такого сильного русского мужика… – Марта раздвинула локти, показывая, каким, по ее мнению, должен быть посланец из России. – А вы больше похожи на завсегдатая дорогих ресторанов. Что, приехали в Париж хорошо провести время?

– Могу и уехать, – буркнул Роман, не наделенный большим терпением в обращении с агрессивными дамочками.

– Ну, так и есть, – всплеснула Марта руками. – Я знала, что русские могут только обещать, но ни на что не годны. Я пропала (у нее прозвучало «пропава»)!

Гарсон поставил перед ней чашку кофе.

– Мерси, – кивнула Марта. – Что это? – дернула она ноздрей. – Корица? Я не просила кофе с корицей. Принесите мне простого черного кофе.

Гарсон невозмутимо забрал чашку и исчез.

– Может быть, вы все-таки расскажете мне о том, что вызывает ваше беспокойство, – сдержанно заговорил Роман, памятуя об обещании, данном Дубинину. – И я попробую вам помочь… в меру своих сил.

– Хорошо, – неохотно согласилась Марта. – Все равно альтернативы у меня нет.

Она какое-то время молчала, сидя вполоборота к Роману. Он тоже молчал, дожидаясь, когда она заговорит. Он уже составил ее психологический портрет и пришел к выводу, что для пользы дела ему следует больше молчать и во всем следовать ее распоряжениям. По крайней мере, в первое время. Как сложится дальше, видно будет. Но сейчас ему надо наладить контакт, и для этого дать ей немножко себя погрызть, не оказывая сопротивления. Тип львицы, к которому принадлежала госпожа Гаранская, требовал подчинения ей всех и вся, и Роман решил, что он не должен быть исключением. Майорские звезды стоят некоторых жертв.

Гарсон принес кофе, почтительно поставил на столик. Марта поднесла кружку к лицу, тонкие ноздри ее затрепетали, после чего последовал милостивый кивок, и гарсон с облегчением удалился.

Марта пригубила кофе и отставила чашку в сторону.

«Все равно не угодили», – начиная забавляться, понял Роман.

– Снимите очки, – приказал Марта. – Я хочу видеть ваши глаза.

Роман повиновался.

Марта какое-то время изучающе смотрела на него, затем кивнула, точно так же, как гарсону.

– Хорошо, я доверюсь вам. Но знайте: если вы не сможете меня защитить, я немедленно откажусь от ваших услуг.

– От кого я должен вас защитить?

– Не здесь, – отрезала Марта. – Поедем ко мне, я все расскажу по дороге.

– Как прикажете, ма… Марта.

Она метнула в него разъяренный взгляд, но он успел отвернуться, вставая из-за стола. Зашел за ее спину, отодвинул кресло, помогая ей подняться. Она не поблагодарила, видимо, считая, что только так и следует поступать ее спутнику, о какой бы там конспирации речь ни шла. Впрочем, по легенде, они должны стать мужем и женой. Самое время привыкать, решил Роман.

Отодвигая кресло, он увидел ее спину и шею, открытые в овальном вырезе платья, и это его неожиданно взволновало. Кожа была нежной, персиковой, так и хотелось ее погладить. Сказывалось отложенная на утро, но так и не осуществленная любовь.

Вывод: не откладывай на завтра то, что нужно сделать сегодня.