Уснуть Тимофею не удавалось, он переживал, справится ли с возложенной на него ответственностью, удастся ли выходить своих пациентов.

Потихоньку поднявшись, боясь разбудить рядом лежавшего мальчонку лет пятнадцати, младшего брата Бэргэна, Тимофей вышел из чума. Старательно поправил полог, чтобы холод не прокрался внутрь. Вокруг стояла звенящая тишина, вдали плескалось северное сияние, озаряя небо разными оттенками зеленого. Обыденное, казалось бы, для Севера явлением природы, но каждый раз завораживает своей красотой, порой пугающей насыщенностью красок и движения, расплескивая в полнеба свою неизвестно как возникшую магическую мощь. Тимофей как зачарованный смотрел в даль, утратив связь с окружающей реальностью.

– Не боишься, что лишишься разума? – вывел из транса голос, прозвучавший у самого уха.

Тимофей встрепенулся, как испуганный лесной зверь. Рядом стояла якутка, она была не просто старая, а какая-то древняя. В странной и непонятной одежде сложно даже было определить к какой народности ее отнести. Лицо, обрамленное пушистым капором, все было в глубоких бороздках морщин, глаза при этом были сияющие и молодые. Опиралась она на клюку выше своего роста, хотя по виду та была больше похожа на шаманский посох. Тимофей смекнул, что рядом с ним стоит шаманка, про которую говорила Алгыстаанай.

– На, возьми, – сказала старуха и протянула что-то, завернутое в кусок тряпки. – Это порошок из сушеной чаги, исцеляет все болезни, залечивает все раны, действует как антибиотик.

– Спасибо большое, – произнес Тимофей, еле ворочая присохшим к нёбу языком. Зачерпнул горсть снега и сунул его в рот, чтобы увлажнить пересохший непонятно с чего рот. – Ты шаманка?

– Шаманка, – немногословно ответила та, вглядываясь в парня.

– А почему сама не стала лечить Бэргэна? – поинтересовался Тимофей. – Имея чудодейственное средство, вмиг на ноги поставила бы.

– Родная кровь он мне, оттого и не стала, – сказала Шаманка и юркой куницей скрылась за чумом.

Тимофей пошёл за ней, но зайдя за чум, а потом и обойдя его вокруг, осознал, что шаманки и след простыл. Озираясь по сторонам в надежде заметить старуху, постоял какое-то время, затем плюнул и пошел к загону с животными.

Жеребец почувствовал приближение человека, повернул голову в его сторону и фыркнул, приветствуя своего лекаря.

Тимофей пролез между жердей, подошел и погладил жеребца по холке.

– Ну что, дружище, как ты тут? – прикоснулся он к бархатному носу животного, погладил его. – Ты уж меня не подведи, выздоравливать нужно побыстрее.

И мысленно добавил: «Потому как по Аглае я скучаю». От того, что несколько дней он не увидит красавицу, на сердце стало тяжело и тошно.

– И что я тут делать буду целыми днями? Чем занять себя? – Тимофей не представлял.

Тимофей проснулся от того, что кто то теребил его за плечо. Открыв глаза, увидел перед собой улыбающуюся физиономию Толлумана.

– Долго спишь, убайдар. Жеребца лечить пора, – говорил парень, глядя на Тимофея своими глазами-щелочками.

– Не торопись, Толлуман, – быстро вставая с лежака, ответил Тимофей. – Сперва Бэргэну раны обработаю, а потом уж и жеребца черед будет.

Ловкими, уверенными движениями Тимофей обрабатывал рваные раны на голени, на запястье. Бэрген стойко терпел боль, иногда лишь поскрипывая зубами.

Справившись с ранами Бэргэна, Тимофей взял чемодан и узелок шаманки, вышел из чума и оторопел от увиденного. У входа лежали три туши мертвых волков.

– Это я с парнями привёз, – расплываясь в улыбке, заявил Толлуман. – Это те волки, которых убил Бэргэн. Как только рассвело, мы сразу же поехали в то место, про которое вчера Бэргэн говорил. Хотя и не надеялись что найдем, думали, что тушки уже кто-то съел, но нашли, всех троих нашли, – с гордостью рассказывал Толлуман, как будто это он сам убил трех волков.