В широком лукошке на соломке лежала чайная пара. Чашка хоть и крупная, на стакан, но такой приятной формы, что руки сами потянулись потрогать. С ухватистой, но очень гармоничной ручкой и плавно изогнутым краешком, чтобы удобно ложилась на губу. А еще эта чашка была гораздо тоньше тех кружек, которые уже перекочевали в трапезную. Качественно получилось. Очарования посудинке добавляли кремовые бабочки, порхающие по глянцевому шоколаду глазури. Простенькие, тончайшими линиями обозначенные, но такие выразительные, что ах!

– Как вы и говорили, госпожа, с костной золой делал! Мослы по всей деревне собирал, но хватило только на эту пару.

– И как тебе такой материал? Результат-то хорош!

– Много золы надо, госпожа, чтоб толк был. И обжиг хлопотнее. Расход дров, опять же. Да еще соседи чуть не прибили, уж очень воняло, когда кости жег.

Три скупые фразы, а сколько за ними труда! Это я лучший экземпляр в руках держу, а сколько было экспериментальных? И все только потому, что барыня из крепости пару слов бросила. За страх ли, из-за уважения или в надежде на лучшее, но гончар очень постарался. А такой труд должен быть вознагражден!

– Отличный результат, мастер Яниш! Вот вам пять цалей за старания. С костной золой попробуем помочь. А теперь пойдем на кухню. Отдохнешь, поешь и за остальную посуду у моего брата расчет получишь. Десятую часть сверху за доставку в дождь. 

Ох, кажется, он подумал, что эти жалкие монеты – плата за все пятьдесят предметов, и промолчал, лишь бы я девочек взяла. Неимоверной доброты человек. 

– Да не до золы сейчас будет, госпожа. – Яниш заметно приободрился. – Скоро земля позовет, приласкать попросит.

Это он так посевную назвал? Поэтично!

 А новеньких барышень на кухне не оказалось. Нитта повела их отогреваться в мыльню. Это Сара им уже доложила новости? Вот же ж.

– Байдан, там телега совсем мокрая стоит. Позаботься, пожалуйста, если ты не очень занят.

– Подсушить и от воды заговорить? Всегда пожалуйста, Нина. Здоров, Яниш. Зипун свой давай, подсушу заодно. 

Знакомые солдаты утащили гончара посплетничать за едой и ошеломили новостью, что Байдан нынче маг, а не просто кухарь. Разговоров в деревне теперь на полгода будет.

Очень буднично, как будто в сотый раз, прошла очередная подпитка Переправы. Ну как буднично… лило ведь. И мокнуть бы мне, сиротинушке, в ожидании Витто, если бы не Ваен и не его защитный полог. 

Дружище мой откровенно томился скукой, поэтому был готов на любой кипиш, даже зонтиком поработать. Именно он обратил внимание, что из пелены Витто вышел сухим. Очень интересный феномен. Я зависла, уткнувшись носом в то, что упорно называла пеной. Раз Витто сухой, значит, эта непостижимая штука непромокаема. Но в ней можно дышать, по себе знаю. Удивительно! И капельки дождя должны стекать, как по любой плотной поверхности. Но не стекают. Такое ощущение, что за миг до соприкосновения капля перестает существовать, потому как в стыке между камнем моста и пеной никаких дополнительных ручьев и луж не было. А должны бы быть, потому что отверстия-ливневки в бортах-перилах едва справлялись с потоками воды. Нет, это недоступно моему материалистическому сознанию.

 Ну и ладно. Мало ли в прошлой жизни было того, что я не понимала. Жила же как-то…

Ванька в крепость возвращался неохотно, и с нами, усталыми да молчаливыми, шагать ему – скука смертная. А со мной, как он заявил, еще и опасно. Обидел! Да! Я раздражена! Полог пологом, а попробовал бы сам ноги передвигать, путаясь в тяжеленном подоле, да в гору. Припасенный бутерброд к тому же закончился с досадной быстротой. И вообще! Если бы не эта занудная дождина, я бы сейчас опиралась на руку Витто, а не Ваена и мы, хотя бы несколько минут, побыли бы только вдвоем! Но Ваньку жалко, да.