Эри всё ещё держал ноту, наполняя пространство кабинета низким вибрирующим звуком. Он уже поднял голову, и теперь идиотская улыбочка на его лице была видна всем.

Тесс всё-таки всхлипнула.

Медленно начала подниматься рука тётки. Ещё мгновение, и укажет на дверь.

Эри улыбнулся ещё шире…

И в следующий момент грянул замысловатый аккорд, мигом остановивший администратора конкурса. Не успела заглохнуть открытая тонкая струна, как пальцы левой руки стремительно забегали по ладам. Невесть откуда взявшийся в другой руке медиатор1 застучал по басовым струнам2, словно намереваясь высечь из них искры.

Тесс отняла уже мокрые ладони от лица и ошеломлённо воззрилась на юношу. А он уже не смотрел на неё, сосредоточив всё своё внимание на хитрой мелодии. Придумав эту наработку уже давны-давно, Эри до сих пор не дал ей никакого названия. Задорный, какой-то откровенно-мальчишеский мотив, не нарушаемый ни единым звуком со стороны тётки за столом, казалось, прыгал по стенам кабинета, словно солнечный зайчик в весенний день. Звонко бряцали басовые струны, словно говоря: да-да, это я! Скрэтч3 от одного конца грифа до другого, переход к припеву… «Грязновато!» – скривился юноша, как можно быстрее исправившись и продолжая играть.

Исполнив пару строк припева, он сорвался в соло. Журчащим потоком пролилась трель, спускаясь по струне, провыли задорные рок-н-ролльные бэнды4, а затем, после короткой паузы, снова зазвучала мелодия из песни о сверчке под дождём, остроумно вставленная в общую мелодию и слегка усовершенствованная по воле Эри. Закончив соло звонким вибрато5, юноша выждал секунду, затем неспешно и небрежно, словно сходя с пьедестала, спустился к басовым струнам и завершил игру тем же звучным аккордом, с которого начал. И только теперь повернул голову, чтобы посмотреть на реакцию присутствующих.

Чем-чем, а ей он остался доволен, снова расплывшись в глупой улыбке. Тесс по-прежнему стояла как громом поражённая, и в её взгляде, устремлённом на Эри, не было ни капли гнева – лишь глубокое изумление. Зато губы тётки растягивались в приветливой улыбке.

– Ваш паспорт, молодой человек, – уже куда дружелюбнее произнесла она.

Эри кивнул, шагнул к столу и выложил из кармана заранее приготовленный документ. Он почувствовал, как Тесс схватилась сзади за его плечо, то ли стараясь обрести равновесие, то ли силясь вернуть на землю юношу, казалось, готового вот-вот взлететь.

Когда дверь кабинета закрылась, Тессария буквально накинулась на меня: – Что это ещё за фокусы?!

«Если я скажу, ты же меня заживо съешь». Я зловеще расхохотался, оглашая эхом длинный пустой коридор.

– Нет, я конечно, очень благодарна тебе… – потупилась девушка, – но это…

– Это моя старая наработка, – отмахнулся я. – Без названия. Сколько ни думал, так ничего не ум и не пришло. Хотя… мне кажется, теперь я знаю, как её назвать.

– Как? – затаив дыхание, спросила Тессария.

– «Старая грымза»!

Итак, теперь Эри значился в списках конкурса, и всё было решено, кроме одного-единственного вопроса, который юноша озвучил, едва только они с Тесс вышли на набережную:

– Так что мы играем?

Девушка сразу сникла:

– Ээ…

– Ты что, записалась на конкурс, даже не зная, что мы собираемся исполнять?! – возмутился Эри.

– И вовсе нет! – вспыхнула в ответ Тессария. – Я же сказала, что строго представляла, ЧТО мы будем играть! Как раз то, что играл ты!

– Что, «Старую грымзу»? – это была шутка, но, увидев задумчивое выражение лица Тесс, юноша немедля замахал руками: – Ты с ума сошла? Нам с этой песней в жизни не выиграть! У неё же даже текста нет!

– Ну, текст-то, допустим, можно сочинить, но… да успокойся ты, не будем мы её играть! Мне больше понравилось то, что ты играл на чердаке. Что это было?