Да уж куда понятней! Я закурил, снова уставившись на звезды. Да, в словах Джуса была своя логика. Жесткая его логика. Но он в отличие от меня не успел так хорошо узнать Илли. Да и умирала она не за него, а за меня. Поймите меня правильно, да, мое сердце за последнее время сильно очерствело. Слишком много близких нам людей мы потеряли на своем пути. Но Илли – она была особой. Она смогла растопить лед в моей душе. И вот этого Джусу не понять.

Я затушил сигарету и спокойно посмотрел на друга.

– Знаешь, в твоих словах есть доля правды, – сказал я, не сводя взгляда с его глаз. – Но она, эта правда, не является для меня абсолютом. Ты многое видел за свою жизнь. Многое мы видели вместе. Я имею в виду – смертей. И ты, и я так и не смогли привыкнуть к ним. Но здесь особый случай. Для меня на сегодня, – я указал рукой на платье, – это и есть моя память. И поэтому оно здесь. Конечно, – я закурил очередную сигарету, – завтра я его уберу. Спрячу. В этом ты прав. Но сегодня позволь мне решать, где ему находиться.

Джус отхлебнул из своего стакана и о чем-то крепко задумался.

Наконец он пришел к какому-то решению и сказал:

– А ты знаешь, я подумал, что и в твоих словах есть смысл. Кстати, – продолжил он и постучал костяшками пальцев по деке гитары, – я за этим и притащил ее к тебе. Мы же так и не помянули Иллианну. Вот я и подумал: помянем по-человечески, а потом ты посвятишь ей свою песню. Ну, ту, что про звездный ветер. А потом, соответственно, и споешь ее. Для нее. Поверь, она услышит!

«А ведь и правда, – подумал я со стыдом. – Мы так и не помянули Илли».

Я молча разлил по стаканам. Мы встали и, не чокаясь, выпили. Один стакан по нашей, русской традиции я наполнил для Илли. Но хлеба в номере не нашлось, и я накрыл стакан ее любимым круассаном.

Поскольку не закусывали, присели и закурили.

Я дотянулся до гитары. Взял в руки. Провел по струнам. Очень хорошо настроена.

– Я попросил, чтобы они ее хорошо настроили, – пояснил Джус.

Я затушил сигарету и, глядя на звезды, запел. Очень хрипло. Было очень тяжело на душе.

– Для тебя, Илли, – прошептал я в открытое окно звездам, откидывая гитару и хватая сигарету.

Джус встал из-за стола. Сначала поднял гитару и аккуратно прислонил ее к стене. Потом подошел ко мне и положил руку на плечо.

– Все закончено, Серег, – сказал он, заглядывая мне в глаза и протягивая наполненный стакан. – Все закончено, – повторил он. – Только жизнь продолжается. И нам ее еще надо прожить. А удача рано или поздно придет и к нам. А сейчас давай по последней – и в люльку. Нам завтра с утра еще в клинику к своим девчонкам ехать.

– Давай. – Я согласно кивнул головой. И мы снова, стоя, не соприкоснувшись стаканами и не закусывая, выпили.

– По последней на сегодня? – кивнул Джус на сигареты, возвращаясь на свое место. – По последней, – снова кивнул головой, беря протянутую сигарету и закуривая.