Пирогов отработал последнее дежурство и был уже абсолютно свободен. Дома он собрал вещи, билеты на завтрашний поезд Москва – Санкт-Петербург лежали в кармане куртки. Его нисколько не пугала новая жизнь, наоборот, он больше боялся однообразия и рутины. Все необходимые вещи он собрал в большую спортивную сумку. Сборы были фактически завершены.

Он смотрел репортаж о футбольном матче по телевизору, когда зазвонил телефон. Он не ждал ни от кого звонка, поэтому взял трубку не сразу, так как этот звонок заставил несколько его насторожиться и напрячься.

– Алло, – сказал он в трубку, вложив в голос всю нерешительность и твердость.

– Привет, – услышал он знакомый голос.

– Еременко ты что ли?

– Ага, как ты догадался?

– Не ерничай, говори, что хотел?

– Ну что ты так грубо, Володь? Совсем что ли старость перестал уважать? У меня дело к тебе есть.

– Опять, ты! Опять хочешь втравить меня в какое-нибудь гиблое дело? Еременко, ты видимо забыл, что я уже уволился из органов.

– Как ни странно, с памятью у меня все в порядке, хотя у некоторых в моем возрасте уже начинают возникать провалы в памяти. И втравливать тебя ни во что не собираюсь. Пока.

– Ну, так в чем дело?! Говори быстрее, у меня мало времени.

– Торопишься?

– Не важно.

– Вов, я все знаю.

– Что все?

– Все.

– Я не понимаю, что ты этим хочешь сказать?

– Перестань, Вов.

– Что перестать?

– Сам знаешь что: делать вид, что ничего не понимаешь.

– Я и в самом деле не могу понять, к чему ты клонишь.

– Вов, неужели ты думаешь, что то, что ты уволился так внезапно и резко не могло навести на разного рода подозрительные мысли?

– Кого навести?

– Меня, например.

– Ну, тебе то какое до этого дело?

– Ты же мне не рассказывал ничего об этом, не объяснял причины увольнения.

– А с чего я тебе должен был что-то объяснять, ведь мы же кажется поссорились.

– Действительно, поссорились. Странная какая-то вышла ссора, странное какое-то твое увольнение, странное твое поведение. Тебе не кажется это слишком много странного? Много, чтобы можно было списать на случайность.

Пирогову стоило большого труда совладать с собой. Он уже не знал, что ответить.

– Ты почему замолчал, Володя? – вновь услышал он голос своего мучителя.

– Слушай, Еременко, зря, наверное, я тебя тогда не сдал в милицию, – попытался уколоть сержанта Пирогов.

– Кто знает? Кто знает?

– Все, хватит валять дурака, Еременко, пора уже закончить этот дурацкий разговор…

– Подожди, Володь, я еще толком и не начинал.

– Тогда выкладывай, хватит тянуть время, не понимаю, чего ты этим хочешь добиться?

– Правильно, время – деньги. Все дело в том, Владимир, что я понял, что все дело в том хачике.

– Каком хачике?

– За которым мы тогда гнались.

– Когда гнались?

– Володь, ты что меня совсем за идиота что ли держишь?

– По-моему, это ты меня не понятно за кого принимаешь.

– Володь, ты что так напрягся?

– Я? Напрягся? Да за такие слова я бы тебя сейчас! Скажи спасибо, что я уволился из ментовки. Ты что, все злишься на меня за то, что я тебя тогда слегка прессанул?

– Слегка ли?

– Ну, ты же сам был виноват.

– Нет, дело не в этом. Дело в хачике. У тебя с ним что-то было.

– Что ты несешь? Что было?

– Я догадался.

– Это не серьезный разговор, я кладу трубку.

– Если положишь, тогда серьезный разговор у тебя будет с прокурором.

– Ты что, пугаешь меня что ли?

– По-хорошему же ты не понимаешь.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты понял, что мне все известно.

– Что именно.

– О тебе и о том хачике.

– Пирогов сделал паузу, чтобы собраться мыслями, после чего сказал:

– У тебя, наверное, есть какие-то догадки, подозрения. Но как я понимаю, ничего определенного, существенного, что касается фактов, у тебя против меня нет. Так что давай закончим этот бессмысленный разговор.