Еще бы мне не знать. Небось все про инквизицию в школе слышали!

– Пока он был жив, мы ничего не могли сделать, – вздохнул чернобородый. – Этот мерзавец и правда талантлив. Но после его смерти мы сумели найти лазейку. Представь себе, что ручей, впадающий в огромную реку, завалили камнями. Он потек по другому руслу, набирая в себя грязь и гадость, но отдельные его потоки… Нет, не потоки, капли, всего лишь капли, но они все-таки просачиваются через камни. И их все больше и больше. И ты – одна из таких капель.

– Оставим поэтические сравнения для певцов и музыкантов, – решительно вмешался седобородый. – Скажи честно, девочка, как ты относишься к вампирам и оборотням? Эльфам и лешим? Кикиморам и водяным?

Показалось, что его взгляд проткнул меня насквозь. Но стыдиться мне было нечего.

– Никак не отношусь, – ответила я. – Никакого страха или отвращения. Скорее, наоборот. Здоровое любопытство. А у вас они водятся? Все сразу?

Глаза «мага» потеплели.

– Это хорошо. Теперь я могу говорить дальше.

– А если бы я сказала, что я – ревностная христианка и всякую нечисть надо уничтожать?

Спрашивала я из чистого любопытства. Во-первых, я всегда была атеисткой. Как говорил один мой знакомый, надо либо думать, либо верить. Я же предпочитала думать. Бога нет до тех пор, пока его существование нельзя будет доказать математическим путем. И точка. А во-вторых, я с детства усвоила, что нет плохих и хороших, есть только наше отражение в зеркале. И если тебе подставляют подножку, подумай, что бы сделал ты на месте этого человека. Возможно, то же самое? Так какое же право я имею осуждать тех же вампиров? Они пьют кровь, согласно мифам. Но им же это необходимо! Стоит только поставить себя на их место, и их уже нельзя осуждать. Неужели вы, неожиданно превратившись в вампира, перешли бы на растительную пищу? Что-то я сомневаюсь. Или еще проще. Я в жизни видела ну очень мало вегетарианцев. С нашей точки зрения, есть бифштекс – поддерживать силы. А с точки зрения коровы, из которой этот бифштекс приготовлен? Убийство и людоедство.

– Ты бы очнулась в лесу с сильной головной болью и шишкой на лбу, – отрезал седобородый. – Мы не можем рисковать! В нашем мире не будет ни христианства, ни остальных его разновидностей! Слишком мы разные, чтобы делиться на угодных и неугодных вашему Богу! Да и рабы из нас плохие!

– Мы не рабы!

– Угу, а рабы – не мы? Так, что ли? А как же ваши фразы? Раб Божий такой-то, спаси, Господи, раба своего, такого-сякого? Не ваши?

– Наши. – Я внезапно поникла духом. – Я ведь крещеная. Это может помешать?

– Не может. Пять капель воды и бормотание, которое исходило от человека, лишенного магической силы и знаний, не могут ни помешать, ни повредить тебе как ведьме. Если ты сама во все это не веришь.

– Я не ведьма.

– Пока – нет. Я ведь так и не представился тебе. Ведун Антел Герлей. Полностью – Верховный колдун Магического Универа, Антел Герлей. Ученики до ведуна сократили, а там и прижилось. Это мой помощник, – он кивнул на чернобородого. – Колдун Бреме Теодорус.

– Оч-чен-нь п-прият-тно, – заикнулась я. – Юлия. Синичкина. Можно – Леля. А почему – Универ, а не Университет?

– Узнаешь на уроках истории.

– Уроках истории? – Новости вышибли из меня остатки мозгов. Голова казалась большой и гулкой, как медная кастрюля.

– Да, на уроках истории! И теперь мы подходим к самому главному. Ты хочешь здесь учиться?

Хочу ли я стать ведьмой? Хочет ли орел – летать, рыба – плавать, человек – дышать?! Хочу ли я стать колдуньей?! Да я готова была заплатить за это любую цену!

– Платить не потребуется, – прочел мои мысли ведун. – Во всяком случае, деньгами. Но должен тебя огорчить. Дело в том, что пройти из вашего мира в наш можно только в строго определенные дни. Сюда ты прошла. Вернуться обратно ты сможешь только после десятого года обучения.