Они поздоровались.

– Я ищу Волкова, – не нашла сказать ничего лучшего Даша.

– Учитель еще не пришел, – мягко и вежливо произнесла женщина. – Проходите в дом.

– Только, пожалуйста, быстро зайдите. А то гнус налетит, – сказала сзади девушка с поленьями.

Даша хотела рассказать о встрече на тропе, но инстинкт самосохранения подсказал ей, что пока лучше молчать.

Изба была довольно просторной. В середине стояла русская печь. На ней кто-то сопел под пледом. Правый дальний угол был отгорожен дощатой перегородкой. В ней была сделана дверь. На полу справа лежали свернутые спальные мешки. На стене над ними висели на гвоздиках какие-то коренья, пучки трав, цветов. Слева стоял длинный стол со столешницей из грубо обструганных досок, две скамьи; у торца стола – табуретка. В ближнем углу висел умывальник. Под ним стоял таз. На левой стене висели часы и лист ватмана с надписью крупными красивыми буквами «Спешите делать добро». К дальней стене были прибиты полки, На них стояла посуда, лежали вещи. С потолка свисала керосиновая лампа. Стройная девушка положила поленья перед печкой. Все сели за стол. Одна, в очках, представилась Ирой, другая – Юлей.

– Я хотела бы пожить здесь несколько дней, приобщиться к его учению, – произнесла Даша заранее приготовленную фразу.

– Думаю, Учитель не будет возражать, – сказала Ира. Благоговение послышалось в ее голосе.

Чувствуя отвращение к самой себе, Даша рассказала свою легенду.

Она вдруг поймала на себе подозрительный, враждебный взгляд: из-под пледа на нее смотрели серо-зеленые глаза. Плед отлетела в сторону, и под ним оказалась девушка лет семнадцати, крепко сбитая, с короткими рыжими волосами и веснушчатым невзрачным лицом. Губы, брови и ресницы были густо накрашены. На ней была розовая блузка, толстые красные колготки и, если можно так выразиться, максимально укороченная зеленая мини-юбка. Она сползла с печи, не отрывая от Даши взгляда.

– Оксана, подмести бы надо, – мягко сказала Ира. – Урок скоро. Твоя очередь.

Девушка взяла с недовольной гримасой веник.

– Вы живете здесь вчетвером? – спросила Даша.

– Нет, с нами еще Семеныч, – ответила Ира. – Он за грибами отправился. И Анюта. Она погулять пошла.

Оксана подмела, огляделась.

– Совка не вижу.

– Может быть, в сарае, – сказала, вставая, Ира. Она вышла. И тут же раздался её взволнованный голос: – Анюта, что с тобой? Что случилось?

В ответ послышалось лепетанье:

– Ничего… не случилось…

– На тебе лица нет! А с рукой что?

– О сучок поцарапала.

В избу вошла та самая девушка, за ней – Ира. В больших глазах Ани были страх и смятение. Увидев Дашу, девушка резко остановилась. Потом перевела глаза на Юлю. Несколько секунд они смотрели друг на друга одинаковым испуганно-вопросительным взглядом. Наконец, Аня села на скамью и опустила голову. Казалось, она вот-вот разрыдается. Оксана глядела на неё с недоумением и подозрением, Ира – с жалостью. Юля лишь украдкой бросала на Аню изучающие взгляды.

– Перебинтовать надо, – сказала Ира. Она взяла с полки йод и бинт, развязала платок на Аниной руке. – Да это не царапина, а порез глубокий! Как же, Анюта, так получилось? – Девушка молчала.

Только Ира закончила перевязку, как в дверь постучали. Вошел низенький пожилой мужчина с сумкой в руке. Его маленькие глазки смотрели из-под низко нависших косматых бровей настороженно. Поздоровался, сел на край скамьи. Вскоре пришел юноша с благообразным лицом. Девушки встретили его приветливо, ласково называли Валериком. Это, очевидно, и был внук Петровны. Затем появилась женщина лет пятидесяти с синяком под глазом. В руке она держала сверток.