Вот он красавчик, висит на стене, ждёт меня. Я похлопал по карманам в поисках мелочи, но нигде не зазвенело. Прикинул, где могу поменять, и решил поискать бочку с квасом. Должен же в Новосибирске летом продаваться любимый советский напиток?

При мыслях о квасе захотелось холодненького разливного пива в пол-литровой кружечке да с сушёной воблочкой. Но лучше с таранкой. Есть у меня дружок закадычный на кубанской земле. Раз в год Петрович обязательно ко мне в гости приезжает и привозит рыбку собственного посола.

Хороша, зараза. Как и вечера под яблонькой в собственном дворе, когда сидишь с другом за столом, своими руками сколоченным, за тихой неторопливой беседой под баллончик разливного «Советского». Были. Но остались в прошлом.

Я отмахнулся от ненужных воспоминаний и вышел на улицу. В дверях на секунду отвлёкся на красивую девчонку с косой до пояса и в кого-то врезался. Этот кто-то чертыхнулся знакомым голосом. Я поднял портфель, который отлетел в сторону, выпрямился и радостно выпалил:

– Почемучка… Чёрт! Простите… Геннадий Анатольевич! А я как раз вам звонить собирался!

Если я и удивился, снова увидев Почемучку в холле больнице, то не подал виду, сейчас меня волновало другое.

– Вы не заболели, Геннадий Анатольевич? – озадачился я, сообразив, что преподаватель посещает больничку второй день подряд.

– А? – рассеянно переспросил Почемучка, отряхивая пузатый портфель. – Заболели… заболели… Что? Нет-нет, со мной всё в порядке. Товарища навещаю, – педагог вернулся в реальность. – Гостинцы… документы… – Лапшин потряс сумкой. – Вы-то что здесь делаете, Егор? Заболели? – нахмурился Почемучка.

– Нет, я тут в качестве сопровождающего, – пояснил педагогу. При всех неоспоримых талантах профессора его рассеянность вошла в легенды института.

– Геннадий Анатольевич, мне очень нужна ваша помощь, – начал я.

– Да-да, Егор, это хорошо… Болеть не надо… – Лапшин щёлкнул замком, залез в портфель, покопался там, стоял на левой ноге, используя правую как подставку, закрыл клапан, клацнув застёжкой, и посмотрел на меня. – Так что случилось, Егор? Чем могу помочь?

– Мне с вами посоветоваться нужно по поводу одного небольшого изобретения. Совет нужен.

– Изобретения, говорите? – Геннадий Анатольевич склонил голову к плечу, задумчиво на меня посмотрел, затем друг широко улыбнулся, хлопнул по плечу и извиняющим тоном произнёс:

– Конечно, Егор, всенепременно помогу, чем смогу. Обсудим, но позвольте, я вас внимательно выслушаю, скажем, где-то через полчасика. Договорились? – Почемучка вопросительно приподнял брови.

– Извините, Геннадий Анатольевич. Вы сюда по делу, а тут я со своими глупостями, – покаялся я.

– Всё в порядке, Егор. Я очень рад вас видеть! И с удовольствием обсужу вашу задумку. Но позже! Как только отнесу документы своему товарищу, мы сможем с вами поговорить… – преподаватель завертел головой. – Да вот хотя бы на той лавочке. Думаю, там нас никто не потревожит.

– Спасибо, Геннадий Анатольевич. Буду ждать!

Мы кивнули друг другу и разошлись каждый по своим делам. Я же задумался, как мне лучше поступить. Василий Дмитриевич прибыл за Марией Фёдоровной на машине. Как только её выпишут, загрузит Митрич свою ненаглядную половинку в авто и отчалит в родное село. До выписки времени осталось всего нечего. Утро пролетело незаметно, поскольку практически полдня я занимался своими делами.

Кинув взгляд на больничные часы, я отправился на поиски Митрича. Нужно предупредить, что я с ними не поеду, вернусь позже.

– Это чего это ты так такое удумал, Егор Ляксандрыч? – ожидаемо возмутился дядь Вася. – А ну как заблудишься? Ты в наших местах человек новый, мне потом Ильич голову оторвёт, ежели чего.