Долгое время катакомбы, бывшие некогда каменоломнями, а затем древнехристианскими кладбищами, оставались нетронутыми и их существование предано было полнейшему забвению. Первые последователи евангелия воспользовались ходами прежних каменоломен и начали ставить гробы в глубокие стенные ниши, так как не хотели сжигать своих покойников и в то же время не смели хоронить их в земле. Исследование началось с древнехристианских усыпальниц, а именно с катакомб Св. Себастиана и Каликста. Вскоре после того начались раскопки языческих могил на Via Аррiа, отчасти по инициативе папы и частью благодаря двум флорентийским путешественникам, которые случайно открыли древнюю могилу и нашли в ней разрушенный саркофаг с прекрасно сохранившимся трупом молодой девушки. На её голове была корона из множества драгоценных камней; золотистые волосы были связаны зеленой шелковой лентой. Труп не подвергся ни малейшему разложению, так что казалось будто смерть наступила за день перед тем. Суди по надписи, это была дочь римского императора. Весь Рим пришел в волнение от этой находки, потому что до сих пор католическое духовенство доказывало, что только тела святых нетленны. Папа из боязни распространения языческих идей в народе, должен был наложить запрещение на всякие раскопки и изучение древностей. Между тем любовь к классической древности из Италии перешла в другие страны Европы. Весьма знаменательным фактом можно считать пребывание знаменитого Рейхлина в Риме, который даже говорил латинскую речь перед Сикстом IV.

Папская крипта (склеп) в катакомбах Калликста

Громадное здание базилики св. Петра, начатое в первые времена христианства и строившееся в продолжении столетий, представляло в те времена род крепости со своими многочисленными пристройками, монастырями, капеллами, жилищами духовенства и Ватиканским дворцом. Здесь короновались императоры; папа изрекал церковные проклятия и вновь отменял их. Два длинных ряда древних колонн подпирали свод крыши. На дворе, окруженном колоннадами, стоял массивный бронзовый шлиц снятый с мавзолея Адриана. Фасад церкви был украшен фресками.

Папа Николай V впервые задумал переделать заново Ватикан и церковь; но едва начатые работы прекратились после его смерти.

Если Сиксту IV можно было поставить в упрек, что он раздавал огромные суммы и земли своим родственникам, то на его преемника Иннокентия VIII пало еще более серьёзное обвинение. Говорили, что он обязан папской тиарой целому ряду подкупов, с помощью которых он обеспечил за собой большинство избирательных голосов; при этом весьма знаменателен был тот факт, что воинственный кардинал делла Ровере (впоследствии занявший папский престол под именем Юлия II) потребовал в виде награды за свой голос несколько крепостей и получил их. Иннокентий VIII не имел ничего общего со своим предшественником и держался совсем другой политики. Он был родом из Генуи, что само по себе ставило его во враждебные отношения с венецианцами и побудило его с самого начала искать сближения с Лоренцо Медичи и неаполитанским королем. Члены фамилии Орсини, принадлежавшие к противникам прежнего папы, пользовались особенной милостью нового церковного владыки, который везде выдвигал их на первый план, преследуя при этом свои личные цели.

Если тщеславие Лоренцо Медичи играло не последнюю роль в выборе жены из знатнейшей и наиболее уважаемой римской фамилии, то непомерная гордость Клары Орсини в свою очередь повлияла на него, и в большинстве случаев была одной из главных побудительных причин его многих бестактных поступков. Деньги служили ему только средством для достижения политических и художественных целей. Честолюбие никогда не развилось бы у него в такой степени без влияния Клары, тем более, что он всегда чувствовал особенную склонность к поэзии и искусству. С самого раннего детства он был окружен талантливыми людьми; его покойная мать Лукреция, из фамилии Торнабуони, славилась своим поэтическим талантом. Любовь к искусству, отличавшая Лоренцо Медичи, подобно многим из его современников, в значительной мере поддерживалась открытием многочисленных древних изваяний, которые казались неистощимыми. Его поиски в этом направлении увенчались блестящим успехом, так что Флоренция главным образом обязана ему своим художественным значением, и он несомненно положил первое основание позднейшему процветанию искусства у флорентийцев.