Спустя ещё полчаса, она остановилась возле высокой железной калитки. За ней на некотором отдалении виднелось монументальное здание, уходившее ввысь тонкими остроконечными готическими шпилями. Стрельчатые окна ритмично покрывали фасад, выложенный из серого камня, а высокий арочный портал, обрамлявший вход, источал строгое недоверие к каждому, кто намеревался войти. Кристина знала эту внешне суровую, но такую любимую школу – место, в котором она получила шанс изменить свою жизнь.

– Вы из какого класса, барышня? – хриплый голос седого немощного с виду привратника заставил девушку вздрогнуть.

– Класс госпожи Мадлен Дитер, – ответила Кристина. – Доброе утро, герр Хабель.

– Доброе, доброе, – проскрипел старик, открывая ключом большой навесной замок. – Проходите. Провожать не надо?

– Нет, спасибо. У меня совсем мало вещей.

– Странная вы. Другие по несколько чемоданов тащат – всё утро разношу багаж. Что ж, мне только легче, – подытожил он и пошаркал в направлении будки, в которой коротал дни, охраняя эту цитадель, как старый пёс, верный и преданный. Арнольд Хабель только казался пережитком прошлого, с которым жалко было расстаться. Как охранник он мог дать фору многим, ведь под рукой у него всегда была наготове охотничья винтовка, заряжённая дробью, а в кармане брюк – складной нож, который легко открывался по схеме, известной одному лишь Арнольду. Старик исправно нёс свою службу и несколько раз обезвреживал нарушителей – в основном парней из ближнего города, которым кое-кто из девушек назначал свидание, наивно убеждая себя в том, что продумали всё – от и до. В том, что деда Хабеля ещё рано списывать со счетов, несчастные парни убеждались на собственном опыте и, получив свою порцию соли из бессменного ружья охранника, старались больше не приближаться к стенам школы.

Кристина легко ступила за калитку и направилась по мощёной кирпичом дорожке к школьной двери. Позади себя она уже слышала, как привратник задавал всё те же дежурные вопросы другой ученице, прибывшей, как и ожидалось, с внушительным скарбом вещей. На крыльце она встретила одноклассниц и остановилась пообщаться не потому, что соскучилась по ним – хотелось просто ещё немного подышать свежим прохладным воздухом, полюбоваться школьным садом, симметрично раскинувшимся с двух сторон от ступеней лестницы, понаблюдать за новоприбывшими, среди которых, возможно, вот-вот появятся её подруги, если они не прибыли раньше.

Внезапно на пороге школы показалась невысокая смуглая девушка. Её длинные волосы, заплетённые в косу, немного растрепались, на щеке серебрилась тонкая полоска одинокой слезинки. Всем своим видом девушка выбивалась из привычной картины начала учебного года. На ней не было формы, а лишь скромное коричневое платье и простая шляпка. Двигалась она понуро, казалось, у неё произошло какое-то горе – иначе невозможно было объяснить красноту распухших от слёз глаз и скованность движений. Следом за ней семенила нянюшка Флосси – толстенькая пожилая женщина, которая выполняла в этих стенах роль экономки, раздавая указания поварам, прачкам, горничным и прочей прислуге. Матильда Флосс была очень доброй, и все девочки без исключения любили её, ласково именуя нянюшкой Флосси. Теперь же нянюшка выглядела не менее несчастной, чем шедшая впереди неё девушка. Она причитала, поминутно вытирая слёзы, говорила что-то о несправедливости и о том, что надо всё пересмотреть и негоже так поступать с несчастной. Понять смысл её слов было трудно, а потому, как только две фигуры спустились со ступеней крыльца, удаляясь в сторону калитки, Кристина вопросительно взглянула на своих собеседниц.