Мысль о том, что на нее вот так вот могут пялиться, как я, приводит мозг в панику. Черт возьми, я бы закрыл ее где-то, чтобы самому любоваться. А это сейчас что? Что это такое, черт его дери? Не могу же я ревновать, нет.

Просто я сломаю хребет любому, кто будет на нее смотреть или дышать в ее сторону, только и всего. Это все для профилактики, не больше. Ни о какой ревности речи не идет.

Стоп. Белый, бляха, ты совсем ударился своей башкой, честное слово. Еще с Клыка ржал как конь педальный, а сам-то недалеко ушел. Ромео недоделанный.

Кстати, о нем, проверяю Александровну, которая, как оказалось, тоже работает в том универе. Нашему не шибко адекватному другу пригодится, его маниакальные замашки в отношении Ксении Александровны ведь не знают границ. Так поможем нашему коллективному сумасшествию!

Через двадцать минут курьер привозит букет, от которого просто у любой трусики должны намокнуть, плачу за доставку и быстро черкаю записку, вставляя последнюю между бутонов, а дальше тащу махину в кабинет к своей Прекрасной. Понравится. Ей точно, бля*ь, понравится.

Пару раз стучу, дверь мне открывает какая-то уж очень надутая мадам, которая моментально понимает, что к чему и начинает скалиться, облизывая нижнюю губу. Мда, видимо, она в курсе, кто я такой. А может просто в ее вкусе, вот только у меня на таких пираний не стоит. У меня теперь вообще никакого не стоит, по ходу, кроме одной красотки.

—Ой, а кто это тут у нас.

—Доставка Василисе…Григорьевне, — чуть не забыл отчество, умник!

Из-за спины силиконовой долины появляется дамочка постарше, в глазах искренний интерес. Матушка, ты мне нравишься больше.

—Васеньке? А вы кто?

—Как кто. Курьер, — ляпаю без разбора и захожу на кафедру. Судя по всему, тут исключительно бабский коллектив. Это меня радует. На одну головную боль меньше, однозначно.

—Вот ее стол, положите сюда, — милая женщина продолжает показывать, что к чему. А я все цепляю глазами, запоминая. Да, память у меня идеальная, надо понять, что ей нравится до того, как я оступлюсь. Тут как на войне.

Все в книжках, нет места даже если очень поискать, еще и огромная чашка явно для чая стоит посредине стола. На ней нарисован какой-то зверь с рогом на лбу. Совсем как у меня сейчас, правда между ног. Хмыкаю. Малышка еще такая девчонка. А я такой дебил, судя по всему. Ладно, надеюсь, эти розы не прилетят мне по харе.

—Спасибо вам! Хорошего дня.

Высмаркиваюсь из кабинета, ощущая на ягодицах крайне заинтересованный взгляд Мисс Пираньи. Не для тебя мама ягодку растила, не для тебя. Поищи кого постарше, а я слишком молод, чтобы умирать.

Топаю обратно в сторону уже знакомой аудитории, пытаясь выхватить свою малышку взглядом. Но хер там, напарываюсь только на Клыка. Взбешенного и распаленного Клыка.

—Стопэ, куда собрался?

Но Клык словно в прострации, ничего не видит и ничего не слышит.

—Отойди…

Ага, щас, приходится прописать пару ласковых да умножить все информацией об Александровне, сразу шелковый становится. Еще бы, друг в беде не бросит, друг найдет любую инфу для того, чтобы помочь своему корефану. Вот только мелет Егорка явно лишнего, цепляя то, что совсем не надо. Припоминает о мне тут пару и шуточки мои. Ну пошутил я, бляха, так что теперь? Падаем в столовке, прибирая к рукам нечто довольно съестное.

—Так она же старая.

Скалится и говорит мои слова, только теперь о Васе. И от этого у меня все закипает в груди. Старая. Она? ОНА НЕ СТАРАЯ, МАТЬ ТВОЮ. Черт возьми, был бы это не Клык, размазал бы по стенке и забыл бы, как звали.

—Я тебе зубы выбью.

Руки сами сжимаются в кулаки, перед глазами стелется красная пелена, а дальше все равно что. Хоть потоп. Никто. Не. Смеет. Называть. Ее. Старой.