– Куда бежим, Кира Андреевна? – расплывается в улыбке, преграждая мне дорогу.

– Слушай, отстань, – морщусь как от зубной боли. – Там в туалете твоя пьяная девушка, иди лучше ею займись. Ей похоже нехорошо.

– Спасибо за совет, но я как-нибудь сам решу.

– Ясно. Напоил, дальше уже не интересно?

– Извини, что разочаровал. Я тот еще гад, – разводит руками.

– Я это уже поняла. Вы друг другу очень подходите.

– В смысле? Она тебе что-то сделала? Сказала? – хмурится.

– Пропусти, Арсаев, меня ждут. Я не боюсь пьяных дур.

– А возбужденных студентов? – неожиданно низким голосом спрашивает Тимур, хватает меня за руку и втягивает в нишу, где тесно и царит полумрак.

– Отпусти немедленно, – вырываюсь. – Ты не понимаешь слово «хватит», да? И берегов не видишь? Или специально на отчисление нарываешься?

– Милая, меня не отчислят. Маман этого не допустит.

– Ну так отправит опять в лагерь.

– Там не так уж плохо, если подумать, – шепчет хрипло. – И, знаешь, пожалуй, оно того стоит.

Не успеваю спросить, о чем он.

Дергает меня к себе, буквально впечатывая в свое горячее твердое тело. Несколько мгновений впиваемся друг в друга острыми взглядами. Меня трясет от злости и стресса, что допустила такое. И в то же время как загипнотизированная, пошевелиться не могу!

Адреналин в крови буквально зашкаливает.

Тяжело сглатываю, когда его губы оказываются так близко, что ноздри заполняет дразнящий мужской парфюм, от которого трепещет каждый рецептор.

Рука Тимура жестко хватает меня за бедро, не давая шанса отстраниться.

Наваждение неодолимо. Все доводы разума испаряются, я залипаю на горящем взгляде Тимура. Искушение. Опасность.

Жесткая улыбка, твердый упрямый подбородок, длиннющие пушистые ресницы которым позавидовала бы любая девица. Чувственные губы. Стоит посмотреть на них, в следующую секунду Арсаев, издав то ли стон, то ли полу-вздох, нападает на мой рот. Твердая ладонь обхватывает мой затылок, не давая возможности отстраниться. Арсаев прижимает меня к стене всей тяжестью своего молодого сильного тела. Его губы настолько горячие, этот жар мгновенно растекается по телу. Самое ужасное, что в этот момент меня охватывает единственное желание. Сгореть до тла в этом пекле.

Ноги становятся ватными, наверное, я бы не устояла, не держи меня Тимур крепко, как свою добычу. Задыхаюсь от напористых жадных поцелуев, буквально пожирающих меня. Переношусь в гулкую глубину, где только наше дыхание. Безумие.

На долю секунды забываю кто я, кто мы друг другу. Запрятанная глубоко женская чувственность вырывается на первый план. И я отвечаю на поцелуй, позволяя себе эту роскошь. Завожусь сильней, дрожу уже не от гнева, от поглощающего все сильнее желания. Но тут же резко отстраняюсь.

Отталкиваю Арсаева. Он не спорит, не шевелится, лишь шумно сглатывает и ошалело смотрит на меня. Рука сама поднимается вверх. Я уже в этот момент осознаю, что поступаю несправедливо. Это не желание отомстить, не обида. Лишь эмоции. Даже возможно разочарование. Тело мучительно ломит, оно жаждет иного. Но я бью Арсаева по щеке ладонью, отталкиваю и убегаю.

Он тебя сломает. Тогда ты уже не поднимешься, Кира, говорю сама себе. Понимаю это как никогда ясно.

Слезы жгут глаза. Все же мне не удержаться на этой работе, к которой я уже привыкла, освоилась. Но раз так пошло с главным проблемным студентом – дальше будет лишь хуже.

Михаил идет мне на встречу, закусываю губу и стараюсь сделать непринужденный вид.

– Я тебя потерял, Кира. Все в порядке?

– Отлично. Очередь в женском туалете?

– Интересно, в каком? – хмурится Миша. – Я только что туда заглянул. Там только одна девушка.