– К кому же вы приехали?

– М-м… – промямлил я, – на самом деле, он известный иллюзионист.

– Иллюзионист? Правда?

– Да, я тоже очень этим увлекаюсь.

– Иллюзионист – это вроде Гудини и других фокусников в том же духе?

– Да, Гудини, и многих других.

– И как его зовут… ну, того, кого вы разыскиваете?

– Уверен, вы никогда о нем не слыхали.

Он картинно откинул прядь со лба.

– А вдруг?

– Я разыскиваю человека по имени Феруз… Хаким Феруз.

Горбун молча поднял голову. Утонченный джентльмен задержал на мне внимательный взгляд.

– Так вы о нем слышали?

– По правде сказать, слышал. Но скажите, откуда вы узнали об этом иллюзионисте?

– У него учился друг нашей семьи.

– Которого зовут?..

У меня мелькнуло подозрение: с чего бы этому джентльмену так живо интересоваться подробностями моих поисков? Но я тут же ответил:

– Его зовут Хафиз Джан.

– А когда вы найдете этого Феруза, – продолжил расспросы мой собеседник, – как вы докажете, что не выдумали все это?

– У меня есть рекомендательное письмо и особый талисман.

Уж слишком легко выбалтывал я все первому встречному, но этот изысканно одетый джентльмен так располагал к откровенности.

– И как вы узнаете Феруза при встрече?

– Хм… – тут я не на шутку задумался. – Уж узнаю, ведь он непревзойденный мастер по части иллюзий. Он может по желанию заставлять предметы исчезать и появляться.

Я замолчал, собираясь глотнуть теплого чая с мятой из поданного мне стакана. Но стакан исчез. Исчезли сахарница, молочник, пепельница, моя карта Калькутты, альбом с марками и даже небольшая, отдельно лежавшая кучка бразильских марок. Горбун опять шумно отхлебнул свой кофе. А его обходительный друг громко рассмеялся.

– Ну, здравствуй, – сказал он, все еще улыбаясь. – Я и есть Хаким Феруз.

– Как там поживает Хафиз Джан? – участливо поинтересовался Феруз. – Насколько мне известно, мальчики растут здоровыми, а жена уже не так страдает от ишиаса.

– Да, все так и есть, но откуда вы узнали? Хафиз Джан говорил, вы не общаетесь уже много лет.

– Ну, как… – пробормотал Феруз. – Сами знаете. Прикладываю ухо к земле и…

Горбун вскинул бровь, глядя на своего приятеля.

– Хафиз Джан был одним из моих лучших учеников, – как ни в чем не бывало продолжил Феруз. – Разве он вам не рассказывал? Давайте-ка сюда письмо и талисман… наверняка он прислал с вами тот самый безоар.

Я вручил ему письмо и талисман. Феруз аккуратно вскрыл конверт. Прежде чем вчитаться в написанные корявым почерком моего друга-пуштуна строки, он поднес бумагу к носу и трижды вдохнул. Обнажив в улыбке острые зубы, он сжал талисман в кулаке и сделал еще один вдох. Поначалу я сомневался, что передо мной и вправду Феруз. Но сомнения тут же рассеялись, когда я увидел, как трепетно он относится к письму и талисману.

И хотя вероятность нашей случайной встречи с Ферузом была один к десяти миллионам, сам он ничуть не удивился. Впрочем, такие совпадения не впечатлили бы и других индийцев, о которых пойдет речь на страницах этой книги.

– Итак, – наконец сказал учитель. – Чем могу служить?

От волнения у меня сердце забилось быстрей. Какой ответ я получу на свой единственный вопрос?

– Глубокоуважаемый Феруз, – я сглотнул подступивший к горлу комок, – я слышал, вы самый лучший из иллюзионистов современности. Сэр, я хотел бы у вас учиться… Господин Феруз… – тут я запнулся, – пожалуйста, возьмите меня в ученики.

Хаким Феруз, казалось, вовсе меня не слушал. Он наблюдал за тем, как официант закладывал виражи между столиками будто заправский фигурист. Потом он дважды вздохнул. Я терпеливо ждал ответа.

– Мне не хочется вас огорчать, – произнес он негромко, – но я с недавнего времени я удалился на покой. И больше не беру учеников.