У южных ворот он заметил человека в одежде, сшитой из волчьих шкур. Несомненно, из поселения ушедших магов. Но что он здесь делает?

– Ты из Свободного? – спросил Вандер.

– Да. Меня зовут Меша, – приветливо отозвался незнакомец.

– Что ты тут делаешь?

– Торгую, – улыбнулся тот. – У меня можно приобрести то же самое, что у тебя, но по гораздо меньшей цене, – и указал на сделанные Вандером покупки.

– Спасибо, учту. Я тут новенький. Не подскажешь, как найти ваш поселок?

– Новичку это долго объяснять… Но могу проводить. Я каждый вечер возвращаюсь обратно, могу и тебя захватить.

– В самом деле? Если надумаю, где тебя найти?

– Здесь! Я тут каждый день – с утра до вечера.

Рудокопы все еще сидели возле костра и травили байки. Вандер присел рядом, поставил на землю принесенные бутылки.

– Угощайтесь! – сказал он. – Отпразднуйте мою вчерашнюю победу! Нет, мне не наливайте! Я немного посижу с вами и пойду разомнусь у реки. Нужно держать форму.

Но к реке Вандер не пошел. Он снова вернулся на рынок. Подошел к Премилу и дернул его за рукав:

– Ну что, веди… на свое болото!

Тропа к монастырю начиналась прямо от восточных ворот. Неширокая, но довольно утоптанная от частого хождения, она плавно изгибалась влево, пересекала травянистую поляну и упиралась в узкий мосток, переброшенный через реку. За рекой в некотором отдалении виднелся глухой лес.

По внешнему виду мосту было не меньше ста лет. Бревна в некоторых местах подгнили и покрылись толстым слоем темно-зеленого мха; в настиле сквозили дыры, сквозь них поблескивала неторопливая водная гладь реки. Казалось, ступи – мост сразу развалится.

Премил смело ступил на него и благополучно добрался до противоположного конца. Не услышав шагов своего спутника, он обернулся. Вандер, поколебавшись секунду, последовал за ним. К удивлению, мост стоял непоколебимо, как скала. Поверхность настила хотя и потемнела от соприкосновения с влагой и времени, но была сухой, прочной.

От моста тропа сворачивала вправо и пыльным полотном раскатывалась среди прибрежной зелени вдоль течения реки, затем бежала по краю опушки застывшего леса.

Безмолвие деревьев будило внутри какую-то тревогу, настораживало, заставляло прислушиваться к каждому шороху. В глубине лесной чащи время от времени мелькали тени каких-то животных. Иногда они приближались к опушке, но не выходили на открытое место, по всей видимости, наученные горьким опытом общения с человеком.

Постепенно тропа пошла в гору. Река, пробив себе путь в холме, скрылась из виду за высоким берегом, и только все усиливающийся водный гул напоминал о ее присутствии.

Когда до вершины холма оставалось шага три-четыре, воздух прорезал вдруг львиный рык. Он был настолько силен, что дробился многозвучным эхом о скалы, нависшие над рекой. Премил замер и втянул голову в плечи. Беспокойно оглянулся на стоящего рядом Вандера и торопливо произнес:

– Не могу привыкнуть к этой кошке. От ее рева прямо жуть берет!.. Ладно, пошли. Недалеко осталось.

Рык повторился снова, но уже тише. Зверь уходил в глубину лесной чащи.

На вершине холма между обрывистыми берегами реки был перекинут подвесной мост. От него на противоположной стороне шла дорога, уходящая за скалы. Вандер поравнялся с Премилом и спросил, указывая рукой:

– Куда ведет эта дорога?

Не останавливаясь, миссионер ответил:

– К пещерному храму дравидов. У них там захоронения. Мы когда-то исследовали его, но сейчас он закрыт. Лебедка сломалась.

– А что дальше?

– Дальше? Дальше их земли. Ходить туда – верная гибель.

Далее тропа жалась к обрыву, внизу шумела река. Берега сужались, течение убыстрялось. В этом месте русло реки раздваивалось. Одна ее часть с нарастающим гулом стремительно неслась к водопаду, другая – ныряла в темный грот.