– Какое это имеет значение?

– А все-таки?

– Басманов.

– Ну вот видите! – Вероника аж подскочила. – Андрюша знает, что я его недолюбливаю, впрочем, как и он меня, поэтому то обстоятельство, что он нанял вас, должно бы изменить мое мнение о нем. Но как бы не так! Чувствовала я, что на беду Наташка за него замуж вышла, отговаривала ее… А она говорит: это любовь.

Не берусь описать охватившее меня смятение: неужели мой клиент на самом деле убийца? В обвинительных словах Громушкиной вполне могла быть доля истины. Моя богатая детективная практика показывала, что нередко клиенты пытаются водить за нос. К счастью, мне в конечном итоге удавалось вывести их на чистую воду и востребовать дополнительное вознаграждение за моральные издержки. Неужели это такой же случай? Те-то клиенты занимались бизнесом, граничащим с криминалом, а Басманов – ответственный работник областного ведомства!

– Предположим, Басманов убил свою жену, но какой у него был мотив? – спросила я без особого выражения.

– Ревность, – ни секунды не размышляя, ответила Вероника. – Андрюша ревновал Наташку без всякого повода, а уж после того, как подслушал один телефонный звонок, у него вообще появилась идея фикс, будто она собирается наставить ему рога. Удивляюсь, что он ее на вечеринку отпустил одну… А может быть, и не отпускал, а она все равно ушла.

– Что это за телефонный звонок?

– Вскоре после свадьбы Наталье позвонил Колька Егоров, ее первая любовь, поздравил и сказал, что будет ждать, когда она разойдется со своим чиновником, и тогда уж они непременно поженятся. Андрюша подслушал это и закатил скандал. Наташка говорила, что при любом удобном случае супруг попрекал ее прежней связью с Егоровым.

– Из всего сказанного следует, что Басмановы жили плохо, ругались по любому поводу, так?

– В том-то и дело, что не совсем так. У Натальи был такой уживчивый характер! Она мало внимания обращала на все упреки и запреты мужа и, что удивительно, все равно делала что хотела, хотя на словах с Андрюшей и соглашалась. Как вы думаете, Татьяна, к чему мог привести такой брак?

– В худшем случае – к разводу. – Я говорила вполне искренне, так как, проанализировав ситуацию, пришла к выводу, что Громушкина перегибает палку, обвиняя Басманова.

– Я вас не убедила, – разочарованно сказала Вероника. – А вы знаете, что Андрюша бил свою первую жену?

– Нет, не знаю.

– А я вот знаю. У меня нашлась одна общая знакомая с ней, мир, как говорится, тесен. Вам рассказать некоторые подробности, чтобы вы могли составить психологический портрет своего клиента?

– Не надо. – Информация, которую собиралась поведать мне Вероника, была получена ей не из первых уст, поэтому подобно детской игре в «испорченный телефон» могла полностью исказить реальность. – Верю на слово. Похоже, вы хорошо осведомлены о многом, в том числе и о сердечных делах своей подруги.

– Да, это так, а она – о моих.

– А что-нибудь о Леве Казинце вы слышали?

– Этот дурачок Наташке прохода не давал, а она его жалела, говорила, что ей на том свете зачтется эта добродетель.

– А что вы понимаете под словом «жалела»?

– Лично я на ее месте послала бы этого чокнутого подальше и все, а она слушала его бредни. Ничего, конечно, не обещала, но и не отталкивала. Неужели вы всерьез думаете: это Лева Наталью убил? Он глуповат, но не буйный.

– А я включила его в число моих подозреваемых.

– Зря время теряете. Говорю же вам: займитесь лучше Андрюшей. – Это замечание меня просто вывело из себя, но я промолчала и через мгновение с самым непринужденным видом спросила ее:

– Кстати, Вероника, а где вы сами были в момент убийства?