– Та-а-ак, – протянула она. – Полагаю, писать ты тоже не можешь?

Снова кивок. На сей раз мои уши стали не просто розовыми, а пунцовыми. Так стыдно мне не было никогда в жизни. Разве что в тот раз, когда хозяйка отправила в постель к Джекобу Фоксу…

– Ничего, это дело поправимое, – заверила Заира мягким тоном. Приподняла ладонью мой подбородок, заставила взглянуть ей в глаза. Они казались глубокими черными омутами, а на дне – теплые, полные света лучи надежды. – За шесть лет мы тебя не только писать и читать научим, но и превратим в девушку, достойную королевской фамилии.

– Это невозможно, – не солгала я.

Какая там королевская фамилия? У меня еще волосы не отросли, ногти обкусаны, пятки в мозолях. Я и выражаться-то могу либо односложно, либо нецензурно. Половины слов, что произносит Заира, вообще не понимаю.

Вот, к примеру, наставница упомянула какую-то ориентацию, а что это – не пояснила. Вот и гадай, что за штуковина, как ее не потерять?..

– Все возможно при наличии желания, – строго сообщила Заира. – Посмотри на меня: не поверишь, но за внешностью супер-женщины все еще прячется десятилетняя девчонка, сбежавшая из-под венца, преодолевшая пустыню, голодная и нищая. Но свободная – от чужого мнения и навязанных предрассудков.

Ничего себе, вот так откровения. Я действительно по-другому посмотрела на наставницу. Ей, пожалуй, досталось даже больше, чем мне.

– В десять лет даже у нас в Углинске не отдают замуж, – посочувствовала я. – Но мне Глаша говорила, что если муж хороший да ласковый попадется, то и потерпеть можно.

Заира грустно улыбнулась. Вздохнула и поморщилась, будто в груди у нее что-то болело.

– О хорошем да ласковом может мечтать девочка из богатой семьи, – и голос ее стал грустным, тихим. – Мне не повезло родиться в семье простого караванщика. Десятый ребенок, к тому же девочка. Невзирая на мольбы матери, родной отец продал меня богатому торговцу – пятой женой.

– Так это же хорошо, – не поняла я. – Среди стольких жен легко распределить обязанности по дому. Опять же, супружеские обязанности можно не так часто исполнять. Пока до тебя очередь дойдет…

– Суларан не стал бы ждать! – зло рыкнула Заира. Одно воспоминание о несостоявшемся муже вызывало у нее прилив гнева. Чашка дрогнула в руке, черты лица обострились. Из глаз полетели искры. – Этот похотливый старикашка обожал маленьких девочек. Немногие из них выживали после брачной ночи…

– Какой ужас!.. – вздрогнула я. По сравнению с тем, что ждало Заиру, игорный дом Нюры – сущий рай. Она заботилась о здоровье девушек и не позволяла клиентам их уродовать. – А почему бы не обратиться к властям?

Я часто слышала, что в городе женщины жаловались на мужей, даже судились с ними. Получали развод, а порой и долю имущества мужа.

– Женщина в королевстве Дарон не считается человеком, – отозвалась Заира. – Вначале ты принадлежишь отцу, затем становишься собственностью мужа. К лошадям и верблюдам относятся куда лучше, ведь они приносят семье больше пользы. В знатных домах девочки получают образование, иногда даже выходят замуж по любви. Но и они не могут считаться свободными. Дар заставляют скрывать, так как удел женщины ― рожать, убирать, готовить. Быть тихой, незаметной и не помышлять о чем-то ином.

Я посмотрела на эту сильную, уверенную женщину и не сдержалась от бурного всплеска эмоций:

– Это бесчеловечно! Так не может продолжаться вечно, когда-нибудь найдется женщина, способная изменить все. И я думаю, что это будете вы, наставница.

– От одной женщины мало проку, – произнесла Заира со вздохом. – Но чем больше нас, бунтарок, тем ближе час, когда действительно что-то изменится. Нравы Дарона устарели. Единственное, что стоит сохранить, так это их традицию пить чай. Хочешь еще чашечку?..