– Тетка Нюра давала, хозяйка, – отчеканила я как на исповеди. – Что за лекарство ― не знаю, упаковку ни разу не видела. Розовое такое, горькое. Тиной болотной пахнет.

– Милонат, – Джекоб Фокс произнес название и презрительно поморщился. Расстегнул последний ремень и поднялся. Сложил руки на груди и, глядя мне прямо в глаза, сообщил: – Это вещество применяется для обработки многих металлов, оно дешево и очень токсично. Теперь ясно, почему у тебя нет волос, а тело сильно истощено.

Сказать, что я ошалела, значит, ничего не сказать. Это что ж выходит: Нюра намеренно травила меня целых семнадцать лет?

– Зачем ей это? – спросила вслух. – Здоровая, я могла принести больше пользы. С такой силой за меня в городе выдали бы столько золота, что Нюрке на еще один игорный дом хватило.

Фокс провел ладонью по своему лицу, точно смахивая него злобное выражение. Вздохнул и снова ошарашил ответом:

– Никто бы за тебя ничего не дал. В лучшем случае тебя бы ждала роль подопытной крысы в одной из лабораторий. В худшем – незамедлительное уничтожение.

Я утратила дар речи. Забыла о необходимости дышать, будто бы превратилась в каменную глыбу. Кажется, даже кровь застыла в жилах.

– Понимаю, нелегко слышать такое, – Фокс проявил сочувствие. – Но как по мне, лучше болезненная правда, чем утешающая ложь. Хозяйка игорного дома не травила тебя, а укрывала от посторонних глаз. Для чего или для кого – непременно выясним.

Я сжала руки в замок – так сильно, что побелели пальцы. Посмотрела на Джекоба Фокса взглядом затравленной собачонки.

– Так мы возвращаемся в Углинск? – спросила, внутренне обмирая. – Вы отдадите меня городским властям?

– Я не настолько жесток, как тебе кажется, – заявил Джекоб Фокс. – Поверь, что такое быть не таким как все, каждый бестер испытал на собственной шкуре. Обрекать на это молодую девушку, тем более отдавать ее на растерзание – не мой метод. В Углинск мы не вернемся, менять маршрут ради владелицы борделя и ее тайн я не собираюсь. Но непременно приглашу эту Нюру к себе – так приглашу, что она не посмеет отказаться. А вот с твоими способностями дело обстоит куда сложнее. Сейчас я ввел тебе нейтрализатор – гораздо более щадящий, чем милонат. Но и он не безвреден, постоянное применение повлечет необратимые последствия.

– Откуда у меня вообще столько квадров?! – не сдержалась я. – Притом чужих… Что я такого сделала, чем обрекла себя на такие мучения?

В изумительных глазах Фокса промелькнула ярость, помноженная на страдание. Кулаки сжались, сидящая на плече стрекоза ожила. Подлетела ко мне и замерла в нескольких миллиметрах от лица.

– Лира, не тронь! – осадил ее Фокс. – Уголек ни в чем не виновата. Она всего лишь жертва эксперимента, не более. Даже удивительно, что ей удалось прожить так долго и при этом не утратить человеческих качеств.

Стрекоза сверкнула на меня радужными глазами и вернулась на плечо хозяина. Но не замерла, как прежде, продолжая сверлить меня взглядом.

– Голодна? – спросил у меня Фокс, словно позабыв о сути разговора. – Вижу, ты пришла в себя, а значит, можешь переваривать пищу. И новости.

Если в первом я не сомневалась, то со вторым не могла согласиться. Голод действительно давал о себе знать, как и обезвоживание. Но стоит ли мне знать правду о себе? Может быть, лучше прожить оставшуюся жизнь в неведении? Продолжить думать, что я всего лишь ненужный ребенок, оставленный в шахте, чем знать о каких-то там экспериментах?..

Мой нерешительный кивок заставил Фокса улыбнуться.

– Ну же, Уголек, не падай духом, – потребовал он. – Сейчас переберемся в мою каюту, поужинаем. Поговорим, а после решим, как поступить с тобой дальше.