Я сжала зубы. После того как я из служанки резко выросла до студентки, со мной и так никто из бывших знакомых не рвался общаться. Дескать, больше не нашего полета птица, хочется поболтать – трепли языком с людьми своего положения. А теперь еще и это! У меня хоть единственный друг появится? Надеюсь, хотя бы Закату на всё это плевать.

С Силвейном мы встретились скорее случайно. Я наткнулась на него возле учебного корпуса. Попечитель быстрым шагом направлялся к дому ректора. Брови его хмурились, синие глаза опасно сверкали.

– Господин Силвейн! – пискнула я.

– Знаю, – оборвал он. – Не успел спуститься на площадь из Библиотечной башни – был в хранилище на самом верху. Но эту чушь об эн-хее, похоже, слышал каждый таракан в академии.

Я бы засмеялась – если бы сердце не билось так безумно и не было так тревожно.

– Они все подумали, что это я! Но у меня ни капельки, ни искорки, ни пылинки колдовской силы! Я проходила проверку три раза и…

– Тише ты, – Силвейн успокаивающе положил ладонь на плечо. – Я всё решу.

Как ни странно, мне действительно стало чуть легче.

Я не одна.

– И как вы всё решите? – на всякий случай уточнила я. – Меня не выгонят из-за несоответствия?

– Чему? Туманному предсказанию оракула, в котором не называется ничье имя? – он фыркнул и склонился ко мне, крепче сжав мое плечо и внимательно глядя в глаза. – Послушай, Эйри. Коллара не зря прозвали Пауком – он старый интриган. Наш новый ар-хей – частый гость в королевском дворце, и я тебя уверяю: если бы он не считал, что предсказание о нем самом, то духу бы его здесь не было. Да и что в этом предсказании говорится – небо и золото? Хеденова лысина, да это может быть о чем угодно! Хоть о ректорской грифонице Заре, хоть просто об осеннем закате…

На слове «закат» я вздрогнула. Силвейн это заметил, вздохнул и выпрямился.

– Предсказание оракула может вообще не сбыться. Пройдет год, и жрецы просто-напросто подгонят под него какие-нибудь события, а эн-хеем объявят одного из тех, кто и так давно заглядывается на пост главного королевского мага. Я тебе гарантирую, от восемнадцатилетней девчонки – та-хея никто ничего не будет требовать.

– Мне девятнадцать, – возразила я.

– Серьезный возраст, – засмеялся он, заставив меня надуться и сложить руки на груди. – Девятнадцать, девять, тридцать девять – не важно. Ар-хеи думают только о себе. Тобой никто интересоваться не станет. Если будешь вести себя так, будто тебя это не касается, то скоро все об этом дурацком предсказании забудут.

– Вы уверены? – засомневалась я.

Он легкомысленно отмахнулся.

– Так же как в том, что я лучший наездник на грифонах в ближайших ста милях. И вообще, тебе делать больше нечего, кроме как забивать голову глупостями? Займись учебой. Или хотя бы налаживанием личной жизни! Из Библиотечной башни я видел рядом с тобой какого-то юнца…

Силвейн не договорил, уставившись на меня с многозначительной ухмылкой. Я вспыхнула.

– А какое дело, господин попечитель, вам есть до юнцов рядом со мной?

– Никакого, пока они не отвлекают тебя от прилежного изучения наук, – он с показной строгостью погрозил мне пальцем. – Тебе нужно догнать и перегнать людей, которые читали книги, пока ты мыла полы – или чем ты там занималась, пока не пришла в академию. Так что будь добра, возвращайся в свою комнату и берись за учебники. На вот тебе.

Вдруг Силвейн сунул мне яблоко, вытащенное из кармана. Я в растерянности посмотрела на красный фрукт, буквально впихнутый мне в руки. А затем подняла возмущенный взгляд на попечителя.

– Господин Силвейн, мне не девять лет! Не надо обращаться со мной, как с маленьким ребенком!