– Разрешите, товарищ майор?

– Заходи.

Петров сидит за столом и что-то пишет. Ожидать от него можно все что угодно.

– Сержант Еремин по вашему приказанию прибыл.

– Как служба, Еремин?

– Да не жалуюсь…

Петров отрывается от бумаг и строго смотрит своими пронзительными черными глазами. Я невольно съеживаюсь.

– А вот на тебя жалуются. Что у тебя там с Кругловым?

Вот оно что. Взводный, исчерпав все ресурсы, просто тупо настучал.

– Да не понимаем мы друг друга, товарищ майор. Психологическая несовместимость, в общем.

Майор смотрит с интересом и совсем не враждебно.

– А сколько тебе лет, сержант?

К чему это он? Отвечаю настороженно:

– Двадцать три, товарищ майор.

– Ну, так ты уже старый. Тебе уж служить не положено.

Я неуверенно жму плечами, не зная, как комментировать данное умозаключение. В общем-то я не против.

– Слушай, может тебя в тренажеристы перевести?

Совершенно неожиданное предложение. Взвод тренажеристов состоял из восьми человек под командованием прапорщика Шикова, раздолбая и пьяницы. Тренажер – комплекс аппаратуры, имитирующей пульт управления реактивным противотанковым снарядом, который монтировался в КУНГе на базе ЗИЛ-157. Тренажерист – специалист, способный подключить, настроить, развернуть в поле, отремонтировать тренажер, обучить на нем курсантов, и к тому же водитель категории «С». Я не обладал ни одним из этих достоинств, хотя теоретически подходил, имея все-таки высшее техническое образование и реальные водительские права, хоть и категории «В». А вообще, настоящих специалистов во взводе было двое-трое, остальные блатные, оставленные здесь служить по чьей-то высокой просьбе, а также нужные люди, занимающие должности, не предусмотренные батарейным штатом. То есть писарь – делопроизводитель, командирский водила, тот же Большой, как перспективный спортсмен, и другие. Я даже растерялся, так как плохо представлял, что нужно будет делать, и поэтому сомневался, справлюсь ли.

– Ладно, иди, думай, – вполне дружелюбно закончил беседу майор.

Метнув руку к пилотке и крутанувшись на каблуках, я в задумчивости покинул территорию штаба дивизиона. Уже оказавшись в расположении первой батареи, где собственно и базировался штаб, краем уха уловил, как в канцелярии замполит дивизиона майор Мизин лишал очередного молодого сержанта иллюзий по поводу изворотливости его микродембельского ума:

– Я старый, лысый майор, и вы хотите меня наебать?

Поднимаюсь к себе, на третий этаж, меня ждут.

– Ну, чего вызывал? – кидается ко мне Большой.

– Круглов, сука, заложил.

– Во гад!.. И чего?

– Петров предлагает в тренажеристы перевестись.

Я уже упоминал, что Круглова в дивизионе не любили – ни начальство, ни подчиненные. А уж неспособность справиться со своим сержантом или найти с ним общий язык априори не вызывала уважения. Возможно, поэтому Петров так и отреагировал.

– Ну а ты чего? – не унимается Большой.

– Да я даже не знаю…

– Ты че, дурак, что ли? И думать нечего, – вступает в разговор Богдан Наконечный. Богдан, кстати, реальный тренажерист и водила классный. – Да я тебя научу. Ты представь – свобода, личного состава нет, Шикова днем с огнем не найдешь.

Как люто мы ненавидели Наконечного полгода назад. Именно его, больше всех из молодых сержантов. Вот переодеть, напялить кепи с трезубцем на тулье – настоящий боец УПА получится, полицай-оуновец. А какой клевый пацан оказался, из нынешних черпаков самый нормальный.

Но долго думать мне не пришлось. На следующее утро объявили, что с этого дня я продолжу службу во взводе тренажеристов. И в связи с моим новым назначением в батарее произошли некоторые кадровые перестановки.