А кому – великий Подвиг, достойный Мавзолея, с гранитным воплощеньем истлевающих мощей!

=====

И тогда, ради всего святого, скажите: какой прок от замены прежней государственной плановой экономики, со стремлением к полной свободе всему добропорядочному и доступными каждому социальными благами для роста и развития – на экономику частно-собственническую, с возможным благоуханием в роскоши лишь отдельных персон.

Возвращаясь к спору о вкладе в дело победы социализма в 20-м российском веке – нельзя не видеть того очевидного факта в том, что спор этот мог завершится на международном уровне только в связи с полной победой социализма в 1945 году. Году Победы над фашизмом, которого никто и никогда в просторы необъятной России не приглашал.

Что в свою очередь прямо извещало о паритете двух противоположных систем государств (Союзов): на свободных частных властных полномочиях, поддерживаемых северо-атлантическим вооружённым альянсом и на государственной централизации властных полномочий, с вооружённым блоком Варшавского Договора.

Наверное с позиции государства, определяемого как аппарат насилия – так оно и казалось, что революционные успехи строительства России с переходом на государственное регулирование объяснялись не иначе, как отсутствием свободы и диктаторским принуждением самых широких масс населения к подневольному труду и творчеству.

=====

Однако, коварная особенность послевоенного развития событий заключалась в том, что на защиту паритета из разных типов двух альянсов – встали т.н. международные нормы и принципы юридического права.

Но действительно международными они оказались лишь с позиции количества государств, подписавшихся под этими нормами права. Ничего международного по существу экономических и политических концепций разных государств не оказалось, поскольку такими нормами права защищалась всего лишь одна и та же по всему миру концепция со свободными частными властными полномочиями б е з в м е ш а т е л ь с т в а государств, в том числе и тех, которые в принципе и обеспечили тот самый паритет государственной централизацией как отечественных, так и зарубежных сил и средств.

То есть – подписать документ в качестве международных юридических правовых норм и принципов – означало сразу же после войны начинать исполнять его Советским Союзом и участниками Варшавского Договора – с новым возвратом к свободной частной собственности в Европе.

А в России, по сути – к негласной к о н т р р е в о л ю ц и и, начиная не с 90-х, а с 50-х годов 20-го века, с прямой подготовкой реванша за поражение монархического порядка со свободными частными властными полномочиями.

Именно в эту пору начался заразительный настрой молодёжи на запрещённые прежде спекулятивные свободы под знаком т.н. оттепели, запрет на которые в России никто не отменял, а наоборот – в полную силу одобрялся всем европейским окружением посредством новых международных правовых норма и принципов.

Наконец, реформаторская Конституция 1993 года – окончательно утвердила приоритет международных правовых норм перед отечественными принципами с государственной централизацией.

И это было сигналом к её уже открытому легальному отторжению от российской общенародной экономики, политики и идеологии на государственном регулировании – международными правовыми нормами в пользу возврата к свободной частной собственности.

И чем дальше от общей Победы – тем всё настойчивее начинал звучать голос в Европе о возвращении к частным властным полномочиям со свободой мысли, слова, убеждений и поступков – как с освобождением от оккупации фашизмом, так и с той, что принялись считать оккупацией российской со всеми вытекающими из этого последствиями и оказавшиеся в полной правоте с позицией, якобы, международных, а на самом деле чисто прозападных норм и принципов права.