И после этого, подстрекаемый разъяренными американскими СМИ, трибунал, вероятно, поместил бы меня под стражу без всякой задней мысли. А потом меня обвинили бы в убийстве.
И, знаете, я очень быстро стал бы врагом народа.
Глава 2
«Морские котята»… и большие аллигаторы
Я один раз боролся с аллигатором и был чрезвычайно рад, когда этот малыш решил, что с него хватит, и уплыл в более спокойные воды. Но и по сей день мой брат любит бороться с этими машинами для убийства – просто ради забавы.
Мы летели дальше, высоко поднявшись над южной оконечностью Оманского пролива. Мы направлялись на северо-восток долгие 650 километров на высоте тринадцати с половиной километров над Аравийским морем. Мы пересекли шестьдесят первый меридиан утром, еще затемно. Так мы оказались к югу от иранского пограничного порта Гаватер, где рубеж с Пакистаном проходит прямо по линии океана.
Командир Хили тихонько посапывал. Акс разгадывал кроссворд из «New York Times». Было чудом, что наушники Шейна не взорвались – настолько громко играл в них рок-н-ролл.
– Тебе и правда обязательно слушать это дерьмо так громко, парень?
– Но она же клевая… Чувак, расслабься.
– Боже милосердный!
Наш «C-130» продолжал реветь, теперь отклонившись чуть севернее, прямо к побережью Белуджистана, который растянулся на 760 километров вдоль северной оконечности Аравийского моря и контролировал стратегические, внутренние и внешние нефтяные пути в Персидском заливе. Несмотря на мятежных вождей диких племен, Белуджистан стал частью Пакистана после отделения от Индии в 1947 году. Но это совсем не значило, что вождей устраивал этот договор.
Вероятно, будет полезно вспомнить, что ни один народ – ни турки, ни татары, ни персы, ни арабы, ни индусы, ни британцы – так никогда до конца и не завоевали Белуджистан. Члены этих племен даже сумели дать отпор Чингисхану, а его ребята были «морскими котиками» тринадцатого века.
Ни нам, ни кому-либо еще не говорят, где проходит путь внедрения специальных войск США в любую страну. Но в Белуджистане есть большая американская база в прибрежном городке Пасни. Мне кажется, мы приземлились где-то неподалеку, задолго до первых проблесков света, а потом продолжили полет над четырьмя горными хребтами и пролетели еще 400 километров по направлению к другой военной базе США рядом с городом Долбандином.
Остановку мы там не делали, но Долбандин лежит всего в 100 километрах от афганской границы, и воздушное пространство там безопасно. По крайней мере, настолько, насколько возможно в этой чуждой, дикой стране, которая словно сдавлена в треугольнике между Ираном, Пакистаном и Афганистаном.
Белуджистан с его бесконечными горами – безопасный рай для многих рекрутов «Аль-Каиды» и бойцов «Талибана», которые находятся в бегах, и в настоящий момент страна предоставляет приют почти шести тысячам этих потенциальных террористов. И несмотря на то, что командир Хили, я и все остальные парни были в пятнадцати километрах над этой огромной, почти ненаселенной и такой скрытной землей, мне все-таки было не по себе. Я был рад услышать от экипажа самолета, что мы наконец вошли в воздушное пространство Афганистана и теперь летели на север, прямо к Кабулу.
Я уснул где-то над пустыней Регистан, к востоку от одного из величайших водных путей Афганистана – реки Гильменд протяженностью около 1200 километров, которая орошает большую часть возделываемых земель на юге.
Я не помню своих снов, но, думаю, они были о доме. Так обычно бывает, когда я служу за океаном. Мой дом – это небольшое ранчо в сосновых лесах Восточного Техаса, рядом с Национальным заповедником «Сэм Хьюстон». Мы живем на длинной глинистой проселочной улице, в довольно пустынной части штата, недалеко от пары-тройки других ранчо. Одно из них – прилегающее вплотную к нам – примерно в четыре тысячи раз больше нашего, и иногда из-за этого наш участок кажется гораздо больше, чем есть на самом деле. Я подобный эффект оказываю на своего брата-близнеца Моргана.