Капитан не добавил, но всем своим видом убедительно говорил, мол, от угла этой печки они и начнут весело плясать неистового гопака.

– У Генеральной прокуратуры, – неопределенно хмыкнул Ковальчук, – одна рабочая версия. Убийство подготовлено и совершено офицерами спецподразделения «Беркут». Кому-то в высших эшелонах нашей власти чрезвычайно выгодно втоптать руководство армии в грязь.

– Вот так и никак иначе? – Оксана скептически качнула головой. – Легко им выдавать желаемое за действительное. А вот на практике…

– Одна из двух свидетельниц припомнила, что в данный промежуток времени навстречу им прошли два военных в форме спецназа.

– Ей оно, случайно, не показалось? – капитан Смирнов ухмыльнулся. – У нас пол-Одессы сейчас в военно-полевой одежде топчется…

Все мало-мальски сведущие люди знали, что без особой сноровки и не определить, что за шевроны и знаки различия, к какой службе и кто относится. Может, то ОМОН, может, и охранники из магазина напротив.

– У них на головах были малиновые береты. Они сели в фиолетовую «шестерку» и уехали. А потому всякие охранники отпадают, по крайней мере, из магазина напротив. Это ярко выраженная отличительная черта.

– А номера этой самой тачки, – Смирнов вопросительно потянулся бровями, – она не запомнила? Нашлась востроглазая и наблюдательная.

Отвечая капитану, Ковальчук усмехнулся:

– Нет, номера машины, к сожалению, она не запомнила.

– Жалко как! – улыбнувшись, протянула Оксана. – Мы бы вышли на ее след, раскрыли бы дело, что называется, по горячим следам.

– А ты, девушка, пока не торопись со своими поспешными выводами, – полковник качнул головой. – Я же тебя, помнится мне, предупреждал, чтобы ты на совещании не сонных мух своим прелестным ротиком ловила, а внимательно все слушала. Не пришлось бы тебе сейчас глупые вопросы задавать начальству. Умные вопросы, как всем давно известно, поступают только сверху, от вождей и руководителей, а снизу из масс – сплошь глупые. Не требующая иных доказательств жизненная аксиома.

– Ну, Алексей Петрович, тоже мне такое скажите, что я мух ловила, – смущенная улыбка только украсила чуть покрасневшие щечки майора. – Кто ж мог, скажите мне, слушая сплошные бредни, подумать, что это как-то может и даже коснется непосредственно именно нас?

– Они у нас, Алексей Петрович, не сонных мух ловили, а что-то в это время весьма сосредоточенно отстукивали их ненаглядному Малахову, – капитан Смирнов, по обыкновению, особо над этим не задумываясь, сдал свою непосредственную начальницу. – А потом, видно, все оставшееся время мечтали о нем. О чем свидетельствовали томно отсутствующая улыбка на полураскрытых губках и живой румянец на щечках.

– Саша! Саша! – возмущенная до самой глубины души Оксана не удержалась и показала свой кулачок. – Вот ты у меня и поедешь в Крым! Ночным поездом. Давай, дуй, оформляй командировку, вещи пакуй!

Смиренно-укоризненный вздох вырвался из груди капитана:

– Чуть что, у вас один капитан Смирнов и на уме и на язычке.

– Стоп! Все, остановились, – Ковальчук предупреждающе приподнял руку. – Вы, кажется, забыли о присутствии старшего начальника. Взяли и устроили в его кабинете и у него на виду ребяческую перепалку.

– Извините, Алексей Петрович! Это моя вина.

– Разумеется, товарищ майор, – полковник усмехнулся. – Распустила подчиненного. Нюх потерял. Его сюда пустили, как приличного человека, куда простые смертные вступают, испытывая состояние благоговейного страха и трепета. А он прямо на глазах начал буреть, чувствуя к себе хорошее отношение со стороны своего непосредственного начальства.