Что-то вон глазки у капитана подозрительно блестят, что-то он очень старательно нажевывает. В соседней комнатушке слышен приглушенный говор. Сами, небось, втихаря пьянствуют, а над ней прикалываются…

Смутное подозрение закрадывалось, пробиралось в ее душу. Червь сомнения давно изнутри подтачивал ее, но она отгоняла его, как просто невозможное. Знала она, нечего от самой себя скрывать, одного человека, который мог так еще скомандовать, что мурашки бежали по коже…

В приоткрывшейся щелке промелькнула знакомая рыжая головка, и тут все встало на свои места. Конечно, это мог сделать только он!

– Жека! Это ты! – ее кулачки гневно сжались. – У меня сердце в пятки ушло! Разве можно эдак шутить? Ты за это ответишь!..

– Тише, Катюша. Мы не одни. Перед людьми неудобно, – Малахов, широко улыбаясь, поднялся ей навстречу. – Не все же в курсе наших с тобой довольно близких отношений, имевших быть место, правда, уже в прошлом, но не настолько уж и далеком.

– Иди ты к черту, лешак! Тоже мне, шутник отыскался, – Мальцева потихоньку выпускала пар. – Извини, Оксана. Не ожидала и купилась на его розыгрыш, как самая последняя, прости, Господи, набитая дура!

– Катюша, к столу. А ты, Малахов, – Сана повернулась к мужу, – быстренько объяснись. Что это все значит? Что за комедию ты тут перед нами разыгрываешь? – голубые глаза превратились в два ледяных алмаза, грозно сверкающих, вот-вот они вырежут в груди мужа кружок-другой.

– Ну, Сана, побывать здесь и уехать, не увидеться со своим деловым компаньоном? – Малахов легко отпарировал ее претензии. – Решил, что можно будет провести два мероприятия в одном. Ты, Сана, узнаешь то, что тебя интересует, а мы с Катюшей о своих делах заодно переговорим.

С этим трудно было поспорить, и Оксана развела губки в усмешке:

– Складно пока все слагаешь. Но, откуда ты, дорогой, в курсе того, что Катя сегодня на дежурстве? Странно как-то все…

– Здравствуйте, я ваша тетя! – муж озадаченно и широко развел руки в стороны. – Что мне, Сана, трудно график дежурств запомнить? Да и муж ее денно и нощно только об этом и нудит при каждой встрече.

– Это ты можешь втирать кому-то другому, – вот-вот и из очей Саны сверкнет молния и вдарит оглушительный гром.

– Ты что, мне не веришь? – Малахов наклонился к уху жены. – Девушка, если ты тотчас не прекратишь пошлую сцену ревности, то мы уже едем домой. И тогда…

– Жека, – шепнула она в ответ, – счет: 1:1.

Не сразу до Жеки дошло, о каком матче идет речь, и он переспросил:

– Что?

– Что слышал…

Много понятнее не стало, и Малахов растерянно почесался в затылке.

– А что ты хотел, дорогой муж, – жена заговорщицки подмигнула. – Ты при всех прикололся, а я что, рыжая, и не могу этого себе позволить?

Минут через пятнадцать, может, и все двадцать к окошку дежурного по части подскочил запыхавшийся боец. Помощник запустил его внутрь.

– Тов… майор, старший сержант Николашин по вашему приказанию прибыл! – четко доложил парнишка, по ходу обследуя наблюдательными глазами веселую компанию, пытаясь самолично догадаться о причине своего столь неожиданного вызова.

Майор Демидов поднялся со своего пригретого места и чуть ли не силой усадил туда смущающегося солдатика.

– Ты, тезка, не стесняйся. Все свои. Наш Юрок, – майор повернулся к Оксане, – был в составе команды, которую мы направляли для оказания помощи, и во время того самого и интересующего тебя пуска находился на боевой позиции. Естественно, он все видел и слышал. Парень он у нас смышленый и все, что надо, а порой и не надо, – офицер усмехнулся, – схватывает буквально на лету. Палец в рот не клади, живо откусит…