Увиденная картина отчетливо запечатлелась в ее мозгу, как, бывает, темная комната или ночной сад ярко и отчетливо выхватывается из темноты фотовспышкой.

На столике валялась опрокинутая бутылка виски (видимо, упала в момент торможения), рядом лежала открытая коробка швейцарского шоколада. Диваны были застелены, один – пуст, сбившиеся простыни сползли на пол. Но второй…

На нем, вольно раскинувшись, лежала красивая молодая девушка с широко открытыми глазами.

В первый момент Надежде показалось, что на ней надета темно-красная ночная сорочка. Но потом она поняла, что по нежно-розовой ночнушке растеклось огромное пятно крови.

Муж перепуганной женщины торопливо задвинул дверцу купе и отступил в сторону. Однако через минуту ужасная новость распространилась по всему вагону.

Оказалось, что перепуганная женщина спросонья толкнулась в чужое купе и там увидела окровавленный труп. Подлинные события быстро обрастали немыслимыми подробностями, и скоро какая-то пожилая дама, увешанная бриллиантами, как новогодняя елка игрушками, страстным возбужденным шепотом рассказывала Надежде, что в закрытом купе произошла перестрелка между двумя криминальными группировками, и там сейчас лежит семь трупов, а единственный уцелевший бандит сбежал, для чего и остановил поезд. Надежда сочувственно покачала головой и удалилась в свое купе, подальше от суеты и пустых разговоров. Правда, открывая свою дверь, она вспомнила таинственную фигуру, сползающую по насыпи, мигнувшие дважды автомобильные фары…

Но тут же обо всем этом забыла.

Среди ночи она проснулась. Села, отбросив одеяло, потому что было ужасно жарко и невыносимая тяжесть давила на грудь. Она смутно помнила, что снова приснился кошмар. Ей часто снились кошмары, с тех пор как умер отец. Обычно они были трех видов. В этот раз приснился самый знакомый.

Она идет по длинному коридору того самого бизнес-центра, где находится ее издательство. Идет быстро, так что мимо мелькают одинаковые двери, выкрашенные зеленой краской. Все двери плотно закрыты, никто из них не выходит. Коридор пуст, никто ее не обгоняет и не попадается навстречу. Она знает, что идет в бухгалтерию – оттуда звонили и велели срочно явиться. Поэтому так торопится – чтобы успеть до обеда. Однако время проходит, она чувствует, что устала, а бухгалтерия все еще далеко. По-прежнему мелькают по бокам двери, сливающиеся в одно зеленое пятно. Она смотрит на часы и видит, что обед уже скоро, и она не успеет, но продолжает бежать. И вдруг осознает, что коридор изменился – нет аккуратно покрашенных сероватых стен, и потолка с встроенными галогенными лампами, и двери уже не зеленые, а разномастные – где-то железная, неприятного рыжего цвета, где-то – рассохшаяся дубовая, покрытая облупившейся масляной краской, где-то старинная арабская, какую она видела в Тунисе, – резная, бирюзового цвета, усеянная фигурными заклепками. Коридор понемногу расширяется, уже не видно стен и потолок теряется в высоте. Она понимает, что зашла не туда и что нужно вернуться, ее пугает темнота впереди, однако почему-то она продолжает идти вперед.

И вот, когда темнота обволакивает ее своими щупальцами, кто-то бесшумно приближается к ней и хватает за горло. Это не призрачное прикосновение, она знает, что человек абсолютно реален, он сильный и злобный. Она пятится и упирается спиной в каменную шероховатую колонну. Человек наклоняется ближе, и она чувствует в его дыхании запах подсолнечных семечек. Внезапно он отпускает ее горло, она пытается вдохнуть, но тут в сердце возникает резкая боль, и она проваливается в темноту…