«Симонов, ты чем там занимаешься? – гневался бы на селекторном совещании генерал. – Ты что, преступления раскрывать разучился? У тебя инспекторы уголовного розыска мхом еще не обросли? Живо бери материалы дела – и ко мне на доклад!»

Задержание «липового» подозреваемого давало передышку на два месяца – установленный законом срок предварительного расследования преступлений. За два месяца спокойной и планомерной работы можно любое преступление раскрыть.

Получив от Агафонова указание – вызвать для Лидии Фурман «Скорую помощь», Петрович по рации связался с дежурной частью РОВД и повторил приказ. Дежурный по отделу позвонил в диспетчерскую службу «Скорой помощи» и сообщил адрес в садоводческом товариществе. Водитель «Скорой», не разобравшись, что к чему, повез бригаду врачей на вызов. На выезде с асфальтовой дороги автомобиль РАФ сел по пузо в грязь и намертво завяз. Врач связалась с диспетчером, попросила помощи. Диспетчер «Скорой помощи» позвонила дежурному по воинской части, расположенной неподалеку от садов. Офицер мигом оценил обстановку и выслал на помощь завязшей машине «Скорой помощи» грузовик «Урал» с солдатом срочной службы за рулем. Старшим на «Урале» поехал прапорщик автотранспортной службы. Без офицера или прапорщика в экипаже машины солдаты за пределы части не выезжали. Прибыв к застрявшему автомобилю, прапорщик выяснил, что водитель «Скорой» толком не знает, куда ехать и в каком месте сворачивать вглубь садов.

– Я думал, доеду до середины и запрошу ориентиры, где повернуть, – пояснил водитель «Скорой» свои намерения.

Прапорщик взял дело в свои руки и наладил связь в обратном направлении: врач связалась с диспетчером, тот – с милицией. Петрович, проинструктированный дежурным по РОВД, пошел к Симонову за разрешением встретить врачей на дороге. Прапорщик, узнав, что их будут встречать, решил, что тащить РАФ по грязи вглубь садов нет никакого смысла, и оставил машину «Скорой помощи» там, где она завязла.

– На обратном пути на дорогу вытянем, – объяснил он.

Солдата прапорщик пересадил в кузов, за руль сел сам. Пассажирские места в кабине предоставил врачу и фельдшеру. После встречи с Петровичем «Урал» доставил бригаду врачей к садовому домику Фурманов. Маслова, увидев коллег, объяснила, какой препарат она вводила Фурман и сколько времени прошло с момента инъекции.

Пока «Скорая помощь» пробивалась к месту вызова, в том же направлении двигались две «Волги». По инструкции, утвержденной в МВД СССР, руководство городских и областных управлений было обязано выезжать на место совершения тяжких преступлений. На практике оказывать помощь следственно-оперативной группе отправлялся ответственный по управлению. Почему-то считалось, что любой руководитель, заступивший ответственным по городскому или областному УВД, априори умнее и опытнее сыщиков из РОВД. На месте убийства Фурмана сложилась ситуация, которая выглядела бы забавной, если бы речь шла не о жизни человека. От городского управления на видавшей виды «Волге» приехал начальник службы тылового обеспечения. От областного УВД – начальник ГАИ. Тыловик и главный автоинспектор области были умными мужиками. Они не стали путаться под ногами у инспекторов уголовного розыска. Для приличия они сходили в домик, посмотрели на покойника и убыли восвояси, сказав напоследок Симонову: «Как вернешься в отдел, не забудь дать сведения по телетайпу о раскрытии преступления!» Никакой практической пользы от их визита не было, зря только государственный бензин сожгли.

Тело Фурмана погрузили на носилки. Его супруга тут же завыла. Врач «Скорой помощи» сделала ей инъекцию успокаивающего препарата, предложила поехать в больницу, но Фурман отказалась.