– Так кто он? – раздраженно в третий раз спросил.

– Не знаю…

– Все-то вы знаете! – воскликнул прокурор.

– Откуда?

– А вам оттудова должны сказать, – поднял руку вверх.

Записал в протокол: «16.45».

Божьи люди в Оптиной

Нервы у прокурора сдавали. Показания вокруг да около выводили из себя. По своей прокурорской натуре привык, чтобы ему сразу приносили все на блюдечке, а здесь приходилось выяснять, думать, одним словом, пахать. А вот пахать и дотошно во всем разбираться прокурор не привык. Привык скакать по верхам и загребать жар чужими руками. У него на упорный труд ни терпения, ни сил, ни мозгов не хватало. Весь его опыт «рукой водить» развратил до такой степени, что вернуться к нормальной кропотливой жизни не получалось. Потому он теперь допрашивал быстро, затыкая свидетелям рот и упуская важное.

Поверхностным получился и допрос Петровой Натальи Юрьевны, 23 августа 1954 года рождения, уроженки и жительницы Егорьевска Московской области, работницы яслей-сада.

Прокурор записал:

«…видела, как мужчина принес шинель и повесил на кол… Подошел отец Митрофан и сказал, что убийство совершил паломник, который ранее работал в кочегарке…»

– А кто этот паломник? – загорелся глазами прокурор.

Женщина пожала плечами.

Прокурору не пришло в голову даже спросить: а не он ли сбрасывал шинель?

Выполнять черновую работу: искать кого-то, тем более в кочегарке, прокурор позволить себе не мог.

Роспись храма

Он мог дать команду. Прибежавший по его вызову оперок, как паж, склоняясь перед венценосным сиятельством, подставил ухо, выслушал, а потом вытянулся и доложил:

– Кочегара споймали… Сидит в «бобике»…

– Так что ж тогда я тут делаю? – Прокурор ударил кулаком по столу. – Ищу кого-то…

– Не знаю, – чуть не выгнулся назад опер.

– А там еще много людей? – Прокурор посмотрел на дверь.

– Одна…

– Кто?

– Художница…

– Ну, художницу мы допросим, с пристрастием, – расплылся в улыбке прокурор.

Напротив снова сидела молодка. Прокурор медленно-медленно, разглядывая ее, записывал:

«Кобранова Ирина Вадимовна… Родилась в 1962 году в Йошкар-Оле… художник Оптинского монастыря…»

Спросил:

– А вы портреты пишете?

Вдруг расправил плечи.

– Нет, я только иконы…

«В святые я еще не попал», – охладил свой пыл прокурор и спросил:

– А где живете?

– Поселок Оптино, улица Зеленая…

– А дом? – потянулся носком ботинка постучать по сапожку художницы.

Грудь обдало теплом от мыслей, как он прогуляется с молодкой.

– А зачем? – отдернула сапожок.

– Чтобы с вами встретиться…

– У меня муж! И вообще, я девушка честная…

– А в суд вас как позовут?.. – опустил на пол ботинок.

– А, в суд? Дом 9, квартира 12…

– Здесь рядом? – снова потянулся ботинком вперед.

– Да, за монастырской стеной…

– А может, пройдемся?.. И вы все на месте покажете, где что видели, что слышали… По улочке Зеленой…

– Хорошо, я сейчас у мужа спрошу…

– А где ваш муж?

– За дверью…

– Нет, мы лучше здеся допросимся, – резко опустил ботинок.

Поселок Оптино

Прокурор, что-то мурлыча, в протоколе записал:

«…я в Оптиной с мая 1992… Паломница… 18 апреля… после службы с (мужем) пошли домой… Разговелись…»

«Лучше бы со мной», – чуть не вывел и продолжил:

«…В начале седьмого направились с матушкой на хозяйственный двор. Удивились, что раздавался звон. Ведь служба закончилась… Зашли в монастырь… Увидели падающего инока Трофима, который звонил в колокол. Мы услышали молитву “Господи…” и слова: “Помогите”… Подумала, что плохо с сердцем. Подбежала. Иноки Трофим и Ферапонт лежали… Побежала в храм звать на помощь…»

– Так кто убил? – чуть не схватил за грудки художницу.

– Не знаю…

– Ладно, идите…

– А мужу заходить?