Мужик как-то странно посмотрел на Ольгу и, не проронив ни слова, вышел из дома, сел в свою машину и уехал.

– Даже спасибо не сказал, – жаловалась она потом на невоспитанность незнакомца племяннице.

– А ты сама, тетя Оля, что о нем думаешь? Кем он может быть?

– Понятия не имею, – пожимала плечами Мелихова, – так-то он вроде на полицейского похож.

– Господь с тобой, тетя Оля, – испуганно вскрикивала Мария Климова, – какие у Ефима могут быть дела с полицией?

– Никаких, – соглашалась тетка.

Несмотря на то что до встречи Нового года оставалось еще много времени, часы не так давно пробили полдень, вся разношерстная семья собралась в большой гостиной, где стояла наряженная елка, упираясь пикой в потолок. Большой стол еще не только не был накрыт скатертью, но даже и не разложен. Это никого на данный момент не волновало, так как обедать гостям было предложено в столовой. Но час обеда пока не наступил.

Собравшиеся люди держались не все вместе, а кучками, как сейчас говорят, по интересам. Только Захар Яковлевич Масальский, брат хозяина, сидел в полном одиночестве на плюшевом диване темно-зеленого цвета и делал вид, что поглощен чтением газеты.

На самом деле никакая газета его не интересовала и глаза его, не двигаясь, смотрели между строк. Захар чувствовал себя на этом сборище, как он называл про себя собрание родственников, неуютно. Ему с самого начала не хотелось сюда ехать. Когда ему позвонила Диана Овчинникова, он сказал ей, что плохо себя чувствует и не приедет на этот раз на семейный новогодний ужин. Но потом позвонил сам брат Ефим и голосом тяжелобольного человека попросил Захара приехать, намекнув на то, что, возможно, это будет их последняя встреча. Отказать брату Захар не смог. Он взял взаймы у друга приличный костюм и приехал.

И вот теперь ему казалось, что костюм мал ему в плечах, да и рукава коротки, не говоря уже о брюках. Захар поджимал ноги, словно хотел их спрятать под диван.

У него крутилась в мозгу мысль о том, чтобы сейчас подняться к брату, поговорить с ним, а потом уехать отсюда к чертовой бабушке, пока светло и до автобусной остановки пройти каких-нибудь двадцать минут.

Он ловил на себе осуждающие взгляды старшей сестры Марии. Хотя какая она ему сестра! И тетка Ольга Геннадьевна не была родной ни ему, ни Ефиму.

И вообще все в доме брата казалось Захару ненастоящим и претенциозным. Взять хотя бы эту роскошную елку. Зачем, спрашивается, сгубили такую красавицу ради минутной прихоти много чего возомнивших о себе полуродственников хозяина. Захар считал, что елку нужно ставить для детей. А в этом доме из детей только Сонечка, внучка Мелиховой. Да и та к елке не подходит. Мыслимо ли ребенку задирать голову на три метра. «Полуметровой, скромно украшенной игрушками из их детства ребенку хватило бы за глаза», – думал Захар.

Наконец ему надоело, что на него стали пялиться и другие гости. Он поднялся с дивана, швырнул так и не прочитанную газету на мягкое сиденье и отправился искать Овчинникову.

Нашел он ее в прихожей. Диана зачем-то выходила на улицу и теперь стряхивала со своей песцовой куртки налипший снег. Так как и куртка и снег были белыми, Захару на миг показалось, что осыпается не снег, а вылезшие пучки шерсти. Он помотал головой, как уснувшая на ходу лошадь.

– Ты чего? – спросила его домоправительница, снявшая и куртку и полусапожки.

– Я хочу поговорить с братом, – сказал Захар.

– Поговоришь, – спокойно ответила Овчинникова.

– Сейчас! – с нажимом в голосе потребовал Захар.

– Сейчас не получится, – пожала плечами Овчинникова.

– Почему?

– Потому что в это время Ефим Яковлевич отдыхает после принятия процедур.