– Хорошо. А где ты собираешься жить?

– Там, где живу. Если Виолетта хочет жемчужных ожерелий, парчовую постель и «роллс-ройс», она их получит, но это все. Я категорически отказываюсь менять свои привычки. – Кеннет встал и откинул локон со лба. – Еще можешь сказать ей, – продолжил он, и глаза его ярко вспыхнули, – что эти руки, – он раздвинул пальцы вытянутых рук, – стоят больше всех паршивых денег Арнольда, и когда память о нем исчезнет в веках, люди все еще будут говорить обо мне!

Чарлз Каррингтон посмотрел на Ханнасайда: как тот воспринял эту неожиданную вспышку. Ханнасайд пристально смотрел на Кеннета, не произнося ни слова. Кеннет с вызовом смотрел на своих собеседников.

– Вот чего вы еще не поняли! – заговорил он. – Я мог бы убить Арнольда, потому что ненавидел его, терпеть не мог его жадность и вульгарный вкус, но не ради паршивых двухсот пятидесяти тысяч фунтов!

– Вам не нужны его двести пятьдесят тысяч фунтов? – небрежно спросил Ханнасайд.

– Не задавайте нелепых вопросов, – огрызнулся Кеннет. – Конечно, нужны! Кто бы от такого отказался?

Ханнасайд встал.

– Из моих знакомых никто, это уж точно. У меня пока больше нет вопросов, как нелепых, так и не очень.

– Отлично, – подвел итог Кеннет. – Тогда я ухожу. Джайлс, не забудь заглянуть вечером. И помни об угрожающей мне нищете! По словам Мергатройд, она уже у двери. До свидания, дядя. Передавайте привет тете Дженет.

– Мне тоже нужно идти, – сказал Ханнасайд, когда за Кеннетом закрылась дверь. – Мистер Каррингтон, я могу поступать с этим письмом так, как сочту нужным?

Чарлз Каррингтон кивнул:

– Будьте благоразумны, суперинтендант. По-моему, это качество вам присуще.

Ханнасайд улыбнулся.

– Надеюсь, – сказал он и обратился к Джайлсу: – Надеюсь увидеться с вами завтра на дознании.

Джайлс протянул ему руку:

– Я непременно приду.

Ханнасайд обменялся с ним рукопожатием и тепло, по-дружески посмотрел на молодого человека.

– Если обнаружится что-то интересное, я вам сообщу.

Как только он вышел, Чарлз Каррингтон отодвинулся от письменного стола вместе с креслом.

– Так, так, так, – произнес он. – Это, конечно, пустая, но забавная трата моего времени.

– У меня было желание попросить Кеннета поискать другого адвоката, – проворчал Джайлс.

Чарлз Каррингтон вновь принялся рыться в ворохе бумаг на столе.

– Чепуха! – воскликнул он. – Этот парень либо неисправимо правдивый юный осел, либо блестящий актер. Джайлс, он заставил твоего суперинтенданта поломать голову. Более того, и тебя тоже. Как ты думаешь, он совершал это убийство или нет.

– Понятия не имею. Не знаю даже, способен ли он на это. Кеннет – странный человек. Удивительно хладнокровный.

– На убийство он вполне способен. Но совершил его или нет, не могу понять. Черт возьми, где мои очки?

Заместитель управляющего компании «Шен-Хиллз майн» мистер Гарольд Ферфекс принял суперинтенданта Ханнасайда с взволнованной почтительностью и охотно позволил ему расспросить кое-кого из служащих. Мистер Ферфекс был худощавым, невысоким, довольно нервным человеком среднего возраста. На тайну смерти Арнольда Верекера никакого света он пролить не смог.

– Видите ли, – говорил он с подавленным видом, – очень многие недолюбливали мистера Верекера. Он был суров, очень суров! Я… я полагаю, мне он доверял. Хочется думать, что да. Мы никогда не ссорились. Временами он бывал со мной резок, но я знал его много лет и, думаю, понимал. Ужасно, что его убили, просто ужасно. И возможно, из-за того, что кто-то не смог примириться с его вспыльчивостью.

От мисс Миллер, секретарши Арнольда Верекера, толку было больше. Эта деловитого вида женщина неопределенного возраста не отводила от суперинтенданта холодных, умных глаз и отвечала на его вопросы спокойно, с оттенком презрения. Она назвала точное время появления Арнольда Верекера в кабинете в субботу утром, зачитала список встреч, какие у него были назначены, и описала его визитеров.