– Моя, – буркнула певица. – Как вы догадались?

– У вас очень яркое и красивое платье: сразу видно, что вы выступали сегодня на концерте. Повязка тоже броская и необычная, я решил, что она легко сошла бы за хорошее дополнение к вашему романтичному и экстравагантному образу.

– Вы правы, моя это повязка. Я сбросила ее в отчаянии, когда осознала, что Пьера больше нет. Ведь он был моим женихом.

– Сочувствую вашей утрате, Натали, – скорбно произнес Филипп Дюпен. – Вы, наверное, много времени проводили вместе, и на сцене, и в обычной жизни.

– Да, – певица улыбнулась. – Пьер был романтиком, часто не спал ночами – придумывал новую музыку и слова к песням. Что-то он исполнял сам, что-то дуэтом со мной. Но всегда это были мелодии, идущие от сердца. Поэтому группу так любят. Поклонники ценят наше творчество, ведь оно выражает наши истинные чувства. Все дело в том, что искренность на сцене нельзя не заметить.

– Вижу, у вас и правда был гармоничный союз, – закивал комиссар. – Не представляю себе, что вы почувствовали, когда первой обнаружили тело. Не каждый способен трезво соображать в такой ситуации. А вы не растерялись – вызвали и врача, и полицейских.

– Вообще-то, тело первым обнаружил я, – признался я. – А Натали пришла буквально через пару минут. Я не знал, как во Франции звонить в экстренные службы, поэтому попросил помощи у девушки.

Дюпен метнул на меня недовольный взгляд: видимо, его расстроило то, как я беспардонно вмешался в его диалог с певицей. Однако комиссар все же натянуто улыбнулся и подошел ближе ко мне.

– Вы иностранец, месье?

– Да, я приехал только сегодня утром. Надеялся хорошо провести время на празднике, хотел посмотреть на игру ребят из группы, и вот как все обернулось.

– Так, а вы хорошо знаете этих музыкантов? Раньше встречали кого-нибудь из них? – продолжал Дюпен.

– Нет, я познакомился с ними всего несколько часов назад благодаря своей подруге Валерии Жуковой, она собирается замуж за одного из членов группы.

– Да, Валерия – моя невеста, – поддакнул Робер, который проскочил в палатку сразу после комиссара и теперь сидел рядом с Валерией. Моей подруге стало гораздо лучше, хотя лицо все еще было красным от слез, и она периодически шмыгала носом.

– Подождите! – шикнул на него комиссар. – Мне требуются исключительно факты, касающиеся следствия. Давайте не будем отвлекаться. Я еще не закончил с мадам Арно, а вас здесь уже целая толпа! И всех, заметьте, надо допросить!

Сыщик резко ткнул пальцем в Лорентина.

– Вы! Расскажите мне, что вам известно о случившемся.

Клавишник вышел вперед, скрестив руки на груди.

– А что говорить? Я ничего не знаю. Я был на сцене, когда все случилось.

– Откуда же вам известно, когда именно произошло убийство? – промурлыкал комиссар, прищурив правый глаз.

– Это очень просто, – не смутившись, продолжил молодой музыкант. – Мы отыграли половину концерта, а потом был перерыв на двадцать минут примерно с 18:40 до 19:00. Могу сказать точно, что я не заходил в гримерку в перерыв. Последний раз я видел Пьера, когда тот скрылся в этом шатре около 18:50. Сделав передышку и выпив кофе, мы все вернулись к своим инструментам, а Пьер – нет. Мы исполнили без него одну композицию, а потом Натали пошла за нашим лидером. Без него не было смысла выступать дальше. Но обратно на сцену Натали не вернулась. Мы с Робером сыграли еще несколько вещей, так как не знали, что произошло, и не хотели останавливать выступление. Потом приехал доктор и полиция, публика стала тесниться у шатра, и мы догадались, что стряслась беда. Концерт пришлось прервать. А придя сюда, мы наконец узнали о том, что наш друг погиб. Вот и все.