Татьяна август этого года помнила плохо, так как именно на вторую половину месяца пришлось обострение бессонницы. В те дни она спала не более одного часа в сутки, все, что происходило в тот период, представляла себе довольно смутно, будто сквозь туман. Вроде бы что-то такое было. Муж стал очень уж нервным. Телефон Евгения постоянно находился в беззвучном режиме, из-за чего многие знакомые не могли до него дозвониться.

Длилось это до третьего сентября. Она даже точно помнила дату, так как именно в этот день бессонница отступила. Тогда же заработал телефон Евгения.

Татьяна знала об этом по весьма простой причине. Во всех случаях, когда муж оказывался недоступен, его коллеги и друзья звонили Татьяне и оставляли послания. Татьяна пересылала их ему или его помощнику Вишнякову. Так происходила передача важной информации в тех случаях, когда сделать это напрямую не получалось.

В тот день произошло еще одно событие. Лично для Татьяны оно являлось малозначимым, но на мужа подействовало отрицательно. Он получил известие о смерти давнего знакомого. Имени умершего друга Шанин не называл, да Татьяна не очень-то и настаивала на этом.

Женщина помнила, как муж пришел с работы. Супруга готовила ему ужин и хвалилась улучшением самочувствия. Он мыл руки в ванной и ворчал на нее за то, что она не желала показаться очередному светиле, найденному им. Татьяна усмехнулась и сказала, что устала тратить жизнь на врачей. Тогда-то Евгений и объявил о том, что на днях умер его давний знакомый, а ведь ему было всего шестьдесят четыре. Татьяна съязвила, мол, умер оттого, что по врачам не ходил, а муж бросил на нее такой взгляд, что ей тут же стало стыдно. Больше они к этой теме не возвращались.

Телефонный номер у Шанина оказался один. Татьяна продиктовала его Гурову, сообщила, каким сотовым оператором он обслуживается, и позволила осмотреть кабинет мужа. Сыщик надеялся найти там что-то связанное со странными звонками или имя умершего друга, но ничего подобного не обнаружил.

Он поблагодарил Татьяну и ушел.

Лев Иванович вернулся в управление и в спешном порядке отправил запрос в компанию сотовой связи, приложив к нему документы, необходимые для получения сведений о звонках. Ответ пришел спустя час. Определить телефонный номер, который интересовал Гурова, труда не составило. С пятнадцатого августа до первого сентября с него поступило ровно десять звонков. По одному в день, исключая выходные. Гуров предположил, что этот человек не хотел, чтобы домашние Шанина знали об этом.

Выяснить, кому принадлежит номер, тоже оказалось делом простым. Из распечатки Гуров узнал, что звонки поступали из Новосибирска. Номер был зарегистрирован у того же оператора. Это облегчило задачу.

Второй запрос занял еще меньше времени, каких-то пять-десять минут. Начальник службы безопасности компании мобильной связи, с которым общался Гуров, не стал дожидаться письменного запроса. Он просто продиктовал полковнику имя, фамилию и даже дату рождения владельца номера.

С этой информацией Гуров обратился в Главное управление МВД Новосибирска. Уже через полчаса он беседовал со следователем Ереминым, служившим в полиции этого города. Почему с ним? Да потому, что Николай Сушко шестидесяти четырех лет от роду умер всего месяц назад, причем не от естественных причин.

От вышестоящих чинов следователь Еремин получил приказ предоставить полковнику Гурову любую информацию по делу Сушко, но особого рвения не проявил. Все, что узнал Гуров, могло уместиться на одном тетрадном листе.

Первого сентября текущего года в отделение полиции Новосибирска поступил сигнал. На запасном пути железнодорожного депо найден труп мужчины. Звонил аноним, поиски которого не увенчались успехом.