Все трое дружно заявили Гурову, что в последнее время Шанин стал беспокойным и рассеянным. В народе бытует мнение, что профессора все до единого таковы, но на самом деле это вовсе не так. По мнению троицы из координационного совета, профессора – жутко организованные и педантичные люди. Особенно Шанин. Таким он был всегда. Если не считать последних недель.

С этой вот информацией Гуров и поехал в дом на Кутузовском проспекте, где ему предстояла беседа с Татьяной Шаниной. Полной уверенности в том, что жертва действительно является профессором Шаниным, у Гурова не было. Пуговицы – это, конечно, аргумент, но опознание проводить все равно придется. Как подготовить супругу к подобному испытанию? Да никак. Вот с какими мыслями полковник предстал перед Татьяной.

– Уголовный розыск? Мне стоит беспокоиться? – взяв себя в руки, проговорила Татьяна.

– Полной уверенности в этом у нас нет, – стандартной фразой ответил Гуров. – Нам требуется провести ряд мероприятий.

– Мероприятий?

– Вы позволите мне пройти? – спросил Лев Иванович, мягко отстранил женщину и шагнул в квартиру.

– Входите, – запоздало пригласила его Татьяна. – Лучше пройти в гостиную. На кухне я принимаю только близких людей.

Гуров прошел, куда ему было велено.

Профессорская гостиная выглядела шикарно. Дубовая резная мебель, картины на стенах, высокие потолки и медная литая люстра. В эркере ваза с инкрустацией, на полках золоченые корешки толстых томов, подобранных по цветам, на окнах дорогие старинные портьеры. И никаких современных устройств.

– Красивая комната, – похвалил Гуров.

– Досталась по наследству, – сказала Татьяна. – Мы с мужем вселились сюда взамен прежнего профессора. В спальне сделали ремонт, поменяли мебель. В кухне, разумеется, тоже произвели реконструкцию, а эту комнату оставили без изменений.

Сыщику казалось, что Татьяна желала оттянуть неприятный момент, когда он озвучит страшную новость и возврата к прошлому уже не будет. Гуров тоже не торопился. Он не спеша прохаживался по комнате, рассматривал предметы мебели как музейные экспонаты.

– Знаете, я долгое время вот так же себя в этой квартире ощущала, – проговорила Татьяна.

– Как? – спросил Гуров.

– Как посетитель в музее, – пояснила женщина. – Ходишь по комнатам, предметы рассматриваешь, а дотронуться боишься. Так и кажется, что сейчас появится сердитый смотритель и объявит: «Руками не трогать!»

– Они действительно настолько ценные? – Гуров повел рукой в сторону картин.

– Копии, оригиналов здесь нет, – ответила Татьяна. – Но ощущение от этого не меняется, правда?

– Правда, – согласился Гуров.

– Думаю, нам пора присесть и перейти к главному, – произнесла Татьяна и сама испугалась своих слов.

Руки ее слегка задрожали, глаза увлажнились. Она нервно вздохнула, но от слов своих не отказалась.

Гуров опустился на диван, жестом предложил Татьяне сделать то же самое, дождался, пока она сядет, и задал вопрос:

– Скажите, Татьяна, вы знаете, где сейчас находится ваш супруг?

– Женя? Я полагала, что в институте. Но раз вы приехали ко мне с подобным вопросом, значит, там его нет. – Татьяна вопросительно посмотрела на полковника.

– Вы правы. В институте его нет, – ответил Гуров. – Вопрос в другом. Если Евгений Иванович не дома и не в институте, то где он может находиться?

– В это время? На совещании, на конференции, на деловой встрече, – начала перечислять Татьяна. – Но все это только в том случае, если утром он в институте был. Это обязательный ритуал. С утра проверить лаборатории, а затем ехать на деловые встречи.

– Утром в институт он не приезжал, – сказал Гуров и осведомился: – Вы провожаете мужа на работу?