И вот теперь Ромилли сидит перед ним в его кабинете. Она рада его успеху – он его заслужил. Никто не работает усерднее Адама. Никто так не выкладывается и не обладает таким же проницательным мышлением. Но при виде его команды в штабной комнате все становится на свои места. Он достиг такого уровня профессионального признания без ее помощи. Преуспел в своей собственной компании. Оказалось, что ему все-таки лучше жить одному, в конце-то концов.

– Я слышала, тебя повысили, – говорит Ромилли, пытаясь начать разговор в нужном ключе.

– Да.

– Поздравляю.

– Спасибо.

Еще одна пауза – та пауза в разговоре, которая лишь подчеркивает зияющую между ними пропасть.

– Ты здоров, Адам?

Он улыбается. Первый раз с тех пор, как она вошла, но улыбка едва заметная и натянутая.

– Просто-таки образчик здоровья, – отвечает он.

– Это хорошо. Все еще наблюдаешься у врача?

– Зачем ты пришла, Ромилли?

Она делает глубокий вдох, а затем достает из сумки несколько листков бумаги и кладет их на стол. Сама не знает, с чего начать.

– Я увидела это вчера.

Адам бросает взгляд на текст. Это репортаж Би-би-си-ньюс, фотографии на черно-белой распечатке нечеткие.

– Та-ак… – нерешительно отвечает он.

Ей нужно быстро произнести эти слова, пока у нее не сдали нервы.

– Это он, Адам. Это он!

– Ромилли, – начинает он со вздохом. – Пожалуйста…

– Так и есть. Я знаю, что…

– Пойми, далеко не все с ним связано. Не каждое убийство, не каждая смерть…

– Нет, Адам, послушай…

– Ладно, тогда расскажи мне. Почему ты так уверена?

Ромилли делает паузу. Она целый день копалась в интернете, внимательно прочитывая каждую новостную заметку, каждую статью, которую только смогла найти. И все равно не знает. Не знает, почему неожиданно ощутила себя такой испуганной, такой неуверенной. Словно весь мир вдруг перекосился.

– Просто я чувствую… – начинает она.

При этих словах его лицо меняется. От сочувствия до едва скрываемого раздражения.

– Просто чувствуешь? Да ладно! Ты себя-то слышишь сейчас? – Он складывает распечатки в аккуратную стопку. Ромилли узнает этот жест – пренебрежение. Разговор окончен.

– Но, Адам…

– Как ты вообще? – перебивает он. – Все еще встречаешься с доктором Джонс?

– Я не сошла с ума!

Адам не отвечает. «Да ну?» – слышит она у себя в голове.

Поскольку если это не безумие, то что же тогда? Адам всегда был самой здравомыслящей стороной в их браке. Человеком, который успокаивал ее, заставлял задать себе вопрос: что реально, а что лишь родилось у нее в голове.

Но сейчас это не его роль. Они разведены; она с Филом.

Фил гораздо лучше ей подходит. Они работают в одном и том же месте – он хорошо понимает, с какими трудностями приходится иметь дело, работая в Национальной службе здравоохранения, пусть даже он инструктор по лечебной физкультуре, а она онколог. Адам слишком много пьет. И никогда не занимается спортом, в отличие от ее нового бойфренда, для которого это едва ли не культ. Она знает, что тело у Фила гораздо привлекательней, хотя Адам никогда не был дряблым. Жилистый и гибкий, с метаболизмом, сжигающим энергию от одного лишь голого драйва. И раньше, в самом начале…

Ромилли вдруг замирает. Что это за запашок? Которым пропиталось все вокруг… И впрямь: на столе у Адама она замечает пачку сигарет и зажигалку.

Ромилли выпрямляет спину.

– Ты опять куришь? – восклицает она громче, чем намеревалась.

На лице у него мелькает виноватое выражение, прежде чем смениться гневом.

– А это-то тут при чем?

– С твоей-то историей?

Он расправляет плечи – вызывающий жест.

– Ты не в том положении, чтобы указывать мне, что делать, Милли.

– Как твой врач…