Тьери посмотрел в темный коридор и попытался представить себе, что сейчас день и коридор полон студентов, служителей и преподавателей. Но при этой попытке темнота и тишина стали казаться еще более зловещими.

Янн увидел тревогу Тьери и тихо сказал:

– Мы пробудем здесь не больше десяти минут. Разве тебе не любопытно?

– Это да. Тот факт, что я пьян, тоже способствует излишнему любопытству.

– Тише! Так, его дверь четвертая по левой стороне. Видишь ее? – Янн посветил на ряд дверей, каждая из светлого дерева и выложенная резными квадратиками, модными в тридцатых годах. – Вот она.

Янн отдал фонарик Тьери, вытащил из заднего кармана бумажник и достал банковскую карточку.

– Университетским удостоверением надо!

– Тихо ты. Давай серьезно. Смотри, сейчас откроется – как в кино. – Он приставил карточку справа от ручки двери, к щели между дверью и рамой. – Посвети мне, я должен видеть, где у замка язычок.

Тьери наклонился и сделал, как просили, но не увидел темной полосы там, где должен быть язычок замка.

Янн обернулся к другу и пожал плечами. Положив ладонь на ручку двери, он осторожно ее повернул, и дверь открылась.

– Я же тебе говорил, – прошептал он. – Мут совсем из ума выжил, даже дверь сегодня не запер.

– Свет включать будем? – спросил Тьери.

– А почему нет? Окна кабинета выходят не на улицу, кто может увидеть? Давай включай.

Вспыхнул свет, и кабинет дуайена предстал во всем блеске своей чопорной роскоши. Янн, морщась от этой безвкусицы, оглядел обстановку.

– Смотреть противно!

Он повернулся к другу в поисках поддержки, но Тьери уставился на огромную картину маслом девятнадцатого века, изображающую святого Франциска Ассизского. Янн, упершись руками в бока, не утихал:

– Уж выдержал бы кабинет в ар-деко, чтобы он гармонировал с чистыми контурами здания! Что за безвкусица?

Янна в детстве много таскали по аукционам старинных домов, и он часто бывал в демонстрационном зале у матери. Поначалу, сразу после развода, она так искупала свою вину за то, что мало уделяет ему времени, но очень скоро стало ясно: младший сын не только любит хороший дизайн, но и обладает отличным глазомером.

Тьери окинул взглядом кабинет, и хотя он знал, что имеет в виду Янн под «чистыми контурами» и «ар-деко», ему нравились красные бархатные шторы на окнах, ряды темного дерева книжных полок вдоль стен и даже отстающие белые с золотом обои. В таком месте, представлялось ему, можно целый день с удовольствием работать. Оазис среди дешевых неинтересных зданий университетского кампуса.

– Где будем искать? – спросил он, отводя глаза от святого Франциска и стыдясь совершённого греха – нарушения закона. Ему было холодно, хотелось быстрее найти документы и убраться отсюда.

– Ну, лучше всего будет в ящике для папок, там должна быть одна с надписью… хм… «Стипендия Дюма»? А ты как думаешь?

– Да как угодно!

Тьери подошел к книжным полкам, под которыми были смонтированы ящики. Открыв дверцы одного из них, он увидел, что там снова книги. Янн подошел и открыл дверцы рядом – на полках были аккуратно сложены бумага и офисные принадлежности. Они подошли к третьим дверцам и открыли их – Янн присвистнул.

– Бинго! – прошептал он, увидев ящики с папками, напомнившие им о цели поиска и о том, что они нарушают закон.

Выдвинув верхний, Янн увидел, что папки сложены по алфавиту. Быстро их пролистав, он нашел одну с грифом «Дюма» и встал, открыв ее, чтобы и ему, и Тьери было видно. Янн держал папку, Тьери листал страницы.

– Вот наши заявления. Вот мое и сразу твое. А это… Гарриг?

– Не волнуйся, у нее ни единого шанса. Ты слышал, как она на занятиях выступает?