– Значит, говоришь, отец, синий «опель-омега»? А номер, случайно, не заметил?

– Ну уж вы слишком многого от меня хотите! Я «опель» только сбоку видел, вы в окно-то взгляните, номер отсюда никак не разглядеть. Вон там «опель» стоял, где сейчас бежевая «Нива» припаркована.

– Ну что ж, отец, тысячу свою ты отработал. Спасибо тебе.

– Ладно, раз вы по-хорошему, то я тоже. Номера машины я не помню, но… – мужичок хитро прищурился, – «опель»-то битый был.

– Битый? И сильно?

– Да нет, правое крыло немного помято, и, видно, недавно совсем: не стала бы она долго в таком виде ездить, хотя бы подкрасила.

– Отлично, вот это уже ниточка. Ну, будь здоров, папаша!

– И то дело, а то сижу здесь как сыч, один совсем…

Полищук, выслушав сообщение, даже в лице переменился.

– Ах ты, черт! Вот же сволочь, Черкасов, заранее подготовил операцию. Женщина – его сообщница, отрезала его от группы наблюдения, тем самым дала ему время спрятать деньги. Единственное, чего он не ожидал, – это того, что похитители, получив «пустышку», тут же его расстреляют. У них все было предусмотрено, специальные люди стояли с другой стороны моста, чтобы перехватить Черкасова, если что не так пойдет. Те внизу открыли чемодан, увидели газеты и сразу дали команду по телефону. Значит, теперь нам нужно срочно выяснить, где Черкасов был, пока не было наблюдения, и куда спрятал деньги.

– А почему вы думаете, что он не передал деньги той самой бабе, своей сообщнице? И теперь она, может быть, уже с деньгами на Мартинике или на Сейшелах?

Полищук посмотрел на Гришу с легкой усмешкой:

– Ты бы отдал бабе миллион зеленых? Вот просто так – взял бы и отдал?

Гриша пожал плечами:

– Это зависит от того, насколько я ей доверяю…

– Ох, Гриша, вряд ли ты удержишься на посту директора по безопасности… А Черкасов на этой работе четыре года продержался. И все почему? Потому что никому не доверял, все и всех проверял по десять раз. И деньги такие большие из рук ни за что не выпустил бы. Я уверен – он их где-то спрятал, в надежном месте.

– Тогда можно с деньгами попрощаться: Андрей их спрятал, Андрей мертв, кроме него, ни одна живая душа не знала, где миллион.

– А вот тут ты, Гриша, скорее всего не прав. Та самая таинственная женщина кое-что может знать. Ну хоть не полностью, но частично он ее в свой план посвятил. Судя по рассказам, баба эта – тертая штучка, вслепую работать не будет. Так что какая-то информация у нее точно есть. Значит, как ни крути, а бабу эту ты мне должен найти, и как можно скорее. Скажи спасибо наблюдательному инвалиду – какой-то след в виде синего битого «опеля» у тебя есть.

Гриша Воскресенский пошел по проторенной дорожке. Он снова связался со знакомым гаишником и попросил его выяснить по своим каналам, не было ли в последнее время зарегистрировано дорожно-транспортное происшествие с участием синего «опеля-омеги». Капитан взял тайм-аут на два дня, но позвонил назавтра. Голос у гаишника был удивленный.

– Григорий, ведь Черкасов Андрей Николаевич – это твой бывший шеф?

– Конечно, это его расстреляли на Володарском мосту.

– Так ты представляешь, нашел я ДТП в прошлом месяце. Действительно, столкнулся джип «Чероки» с синей «омегой» на углу Среднеохтинского и шоссе Революции. И, можешь себе представить, «опель-омега» зарегистрирован на Черкасова.

Воскресенский присвистнул:

– Мать моя, а мы его только на «тойоте» видели, про «опель» он никогда и не упоминал.

Полищук, узнав новость, приободрился.

– Теперь доказано, что женщина на «опеле» была сообщницей Черкасова! Нельзя верить людям, совершенно никому нельзя верить! Уж насколько Андрей был проверенный человек, а как коснулось дело больших денег – как переродился! Слушай, Григорий, ищите «опель». Гаишнику мы платим, пусть деньги отрабатывает!