– Ты права, – подтвердил я, – но дело не в этом. Судя по его словам, вопрос задает тебе не он сам, а Джессап. А уж Джессапу это и подавно не пристало знать, так что я еще удивлен, как у них хватило наглости явиться сюда. Не знаю, как в Монтане, но в Нью-Йорке ими бы уже заинтересовалась коллегия адвокатов на предмет исключения из профессиональной гильдии. Подумать только: окружной прокурор спрашивает у лица, которое оплачивает адвоката защиты, с кем оно общалось. Поскольку ты просила моего совета, то вот он: я бы велел им катиться ко всем чертям.

Лили посмотрела на Доусона, потом перевела взгляд на Джессапа.

– Катитесь ко всем чертям! – с чувством сказала она.

– Вы не так меня поняли, мистер Гудвин, – затараторил Доусон.

Я смерил его взглядом:

– Послушайте, мистер Доусон, я вовсе не удивлен, что вы сели в лужу. Если бы вас не торопили, вы бы, безусловно, обставили все похитрее. Видимо, у мистера Джессапа возникли подозрения, что кто-то со стороны пытается вмешаться в дело, и ему не терпится узнать, не приложила ли к этому руку мисс Роуэн. Вам, должно быть, это тоже небезразлично. Очевидно, что вам следовало честно это ей рассказать, а уж потом спрашивать, не обращалась ли она к кому-нибудь за помощью. Не помешало бы заодно добавить слово «пожалуйста». Если такой путь вас не устраивает, то я на вашем месте поискал бы дорогу к вышеупомянутым чертям.

Доусон посмотрел на окружного прокурора.

– Только вы должны сознавать, что все это строго конфиденциально, – заявил Джессап.

Доусон кивнул. Лили покачала головой:

– Если вы имеете в виду, что мы должны пообещать вам держать язык за зубами, то ничего не выйдет. Конечно, трезвонить на каждом шагу мы не станем, но и никаких обещаний не дадим.

Доусон повернулся к Джессапу:

– Ну что, Том?

– Мы должны посоветоваться, – ответил Джессап и обратился к Лили: – С вашего разрешения, мисс Роуэн.

Лили кивнула. Парочка отчалила к «доджу», а Лили спросила, есть ли у меня какие-нибудь мысли. Я показал ей скрещенные пальцы и сказал, что могу поставить два против одного на то, что в деле случился благоприятный для нас поворот, но какой именно – могу лишь догадываться. Однако мне уже стоило определенного труда сдержать довольную ухмылку. Советовались юристы недолго. Я бы даже не удивился, если бы Доусон вернулся один и извинился, что нас потревожили, но несколько минут спустя они возвратились вдвоем, расселись по креслам и Доусон произнес:

– Решение принял мистер Джессап, а не я. Вы должны понять, что я здесь только по его просьбе. – Он вперил взгляд в Лили. – Раз вы не можете обещать, мисс Роуэн, то и не надо, но я, как и мистер Джессап, очень рассчитываю на ваше благоразумие. Если я расскажу вам, в чем дело, то это будет лишь передача сведений понаслышке, так что я предоставлю слово мистеру Джессапу.

За последние пять дней я трижды пытался пробиться на прием к Томасу Р. Джессапу, но всякий раз получал от ворот поворот. Не подумайте, что я жалуюсь, нет, я просто излагаю факты. Нет закона, обязывающего обвинителя беседовать с друзьями и заступниками подзащитного. Поэтому допрашивал меня как свидетеля или возможного подозреваемого шериф Морли Хейт. Джессапа же я видел только на расстоянии и мог лишь мечтать о личной встрече.

Джессап лучезарно улыбнулся Лили:

– Прошу извинить меня за недоразумение, мисс Роуэн. Мистер Гудвин заявил, что надо говорить «пожалуйста», так что я говорю это сейчас. Пожалуйста, рассматривайте нашу беседу как конфиденциальную. Я убежден, что вы сумеете сохранить все услышанное в тайне. Мистер Гудвин сказал, что нам следовало все вам честно рассказать, и сейчас я собираюсь исправить свое упущение. Я не займу у вас много времени. Сегодня рано утром мне позвонило официальное лицо из Хелены… очень влиятельный и высокопоставленный человек. Он попросил меня приехать к нему как можно раньше и прихватить с собой материалы на Харви Греве. Я отправился в Хелену и провел с ним три часа. Ему был нужен подробный отчет, который я надиктовал секретарше, после чего он долго задавал мне вопросы. Очень много вопросов.