– Узнаете этот перстень?

– Точно хозяйский. Видите герб?

– Должно быть, соскользнул с пальца, когда мясо сошло. Сержант, скажите носильщикам, пусть вынимают тело. Через полчаса я буду в участке. А вот и доктор… Ну, что она вам сказала?

Найджел почувствовал напряжение. Мистер Барнс сдвинул черные брови. Гэбриэл Сорн не отрывал взгляда от своих рук. Даже инспектора взяло любопытство – и служебного гонора как не бывало. Впрочем, на лице Герберта Кэммисона не дрогнул ни один мускул. Ровно таким же тоном – каким он сказал бы: «Держите пациента в тепле, его немного лихорадит, но беспокоиться не о чем» – доктор произнес:

– Миссис Баннет говорит, что сегодня не видела мужа. Он не явился к завтраку.

– Не явился к завтраку? – воскликнул инспектор. – Вы хотите сказать, что покойного целый день не было дома, а его жена не предприняла никаких шагов? – Он яростно уставился на Кэммисона, будто в странном поведении миссис Баннет был виноват доктор.

– Похоже на то, – невозмутимо ответил тот. – Лучше поговорите с ней сами. Если угодно, можем сейчас же туда отправиться. Я сообщу ей новость о нашей находке, и, если миссис Баннет будет в состоянии отвечать, вы ее допросите.

Инспектор раздал еще несколько указаний и направился к выходу.

– Я вынужден попросить вас остаться, мистер Барнс, – сказал он напоследок. – Сейчас я побеседую с миссис Баннет, а потом вернусь, осмотрю кабинет ее мужа, поговорю с рабочими. Будьте готовы, пожалуйста.

Вид у мистера Барнса был как никогда подавленный.

– Буду, не беспокойтесь. Эх, придется звонить на акцизную таможню. Целый день простоя на пивоварне огорчат кого хочешь.

«И это, – подумалось Найджелу, – учитывая характер покойного, было самым здравым взглядом на события дня». Сыщик и сам разрывался между любопытством и отвращением. Ему совсем не хотелось выслеживать того, кто прикончил владельца пивоварни: смерть Баннета никого не огорчила, в этом сомнений не было. И все же Найджел чувствовал себя вовлеченным, и не только из-за Трюфеля. Софи Кэммисон чего-то недоговаривала. Он все не мог забыть, как она сжала его плечо и попросила больше «не дерзить мистеру Баннету» – будто призрак коснулся ледяным пальцем. Что за страх она передала ему? Найджел нетерпеливо откинул со лба светлую прядь. «Нет, все это вздор, и меня он совершенно не касается».

– Что ж, я, пожалуй, пойду.

– Разве ты не с нами? – неожиданно спросил Кэммисон.

Инспектор нахмурился.

– Это против правил, сэр. Я такое не одоб…

– Послушайте, – перебил его доктор, – Стрейнджуэйс в этом деле не посторонний. Смерть Трюфеля может иметь отношение к убийству, которое вы расследуете, кем бы ни оказался убитый.

– Бросьте, – процедил инспектор. – Не нужно все усложнять.

Кэммисон терпеливо объяснил:

– Конечно, это может быть совпадением. Но разве не странно, что в двухнедельный срок сначала пса, а потом его хозяина убивают одним и тем же способом? Что, если смерть Трюфеля была репетицией?

Даже инспектора поразила такая гипотеза, тем более неприятная из-за спокойного, деловитого тона, которым она была высказана.

– Может, в этом что-то и есть, – признал он. – Но порядок превыше всего, и…

– Черт побери, мы говорим об убийстве или дорожной пробке? Если хотите соблюсти все формальности, позвоните сэру Джону Стрейнджуэйсу в Скотленд-Ярд. Он даст вам необходимые рекомендации.

Так вышло, что Найджел неожиданно для себя самого покинул пивоварню в компании инспектора и доктора. Мнения детектива даже не спрашивали; и Тайлер, и Кэммисон, похоже, нисколько не сомневались, что ему, как ищейке на поводке, не терпится приступить к делу. Что ж, пусть так.