Вернулся я лишь около шести часов утра. Ребенка, к которому я ездил, пришлось очень долго приводить в сознание, затем поступил вызов из дома семейства Шоу, где умирала старая леди, просившая меня приехать, если я смогу. Я отправился туда примерно в четыре часа и успел, как выяснилось, вовремя. После этого, как я уже говорил, в шесть часов утра вернулся к себе домой. В прихожей мне встретилась Керси. Она сразу же сказала: «Ой, доктор, я волнуюсь за миссис Филлипс. Мне кажется… боюсь… что-то случилось». Полагаю, – добавил Филлипс, но так, как будто сам не очень верил, – что вы, юристы, иногда устаете до предела. В ту ночь я мог уснуть прямо на ходу. Я почти сутки был на ногах. Керси не могла выбрать худшего момента (с моей точки зрения) или наиболее благоприятного (с ее), чтобы взорвать заготовленную бомбу.

Крук кивнул. Он знал, что последует дальше, и симпатизировал врачу, на этом этапе еще не решив, является тот убийцей или нет.

– Естественно, – продолжал врач, – я сразу же спросил, что она имеет в виду, и та ответила: «Я не могу ее разбудить. Она какая-то вся осоловелая». Я спросил, посылала ли она за Форстером, а она ответила как-то странно и непонятно: «Я думала, что лучше бы, наверное, подождать, пока вы вернетесь. Я пыталась с вами связаться, но не знала, где вы». На самом же деле я говорил, что могу заехать к семейству Шоу, но когда я напомнил об этом Керси, та ответила: «Я знаю, но мне казалось, что мне лучше вам туда не звонить». Я не стал спорить, но поднялся в комнату к жене. Разумеется, не было ни малейших сомнений.

Он умолк, глядя на Крука.

– Ну, такое случается, – Крук сказал это очень равнодушно, и Филлипс, так и не дождавшись более сочувственных слов, продолжил свой рассказ:

– Я спросил Керси, когда она в последний раз видела мою жену. Та ответила: «Около десяти часов вечера, когда мисс Мюриель выпила снотворную микстуру и сказала, что я не нужна, пока она не позвонит».

– А она звонила?

– По всей видимости, нет, но Керси зашла к ней в комнату около пяти. Как правило, она любила выпить чаю в пять часов. И как только она оказалась там, сразу поняла, что случилась беда. Ну, я удивился, но не слишком. Состояние возбудимых людей похоже на игру «змейки и лесенки». Ты то на подъеме, то сразу скатываешься вниз, но я не ожидал подобного развития событий. Я слишком долго работаю врачом, чтобы понимать, что никогда нельзя быть уверенным на все сто. Я сказал Керси: ей лучше позвонить Форстеру и сообщить ему, что произошло. Она спросила: «В том смысле, что вы хотите, чтобы он подъехал?» На это я ответил, что вполне достаточно, если он пришлет свидетельство о смерти, поскольку в этом случае он был постоянным лечащим врачом. – Доктор снова умолк. Затем он продолжил, тщательно подбирая слова, как будто каждое из них имело огромное значение: – Она сказала: «В том смысле, что вы бы предпочли, чтобы я сказала ему не приезжать». Сначала я не понял и ответил: «Когда он валится с ног, как все мы, нет необходимости настаивать на том, чтобы он явился лично». Керси кивнула и пробормотала как-то задумчиво: «Нет, полагаю, нет». Однако она не сделала ни шага к телефону, и я несколько резко сказал: «Можете начинать звонить прямо сейчас». Керси лишь поглядела на меня. «Ну, – произнес я, – в чем же дело?» Она ответила: «Доктор, вы вчера вечером наливали миссис Филлипс снотворную микстуру. Заметили ли, сколько оставалось в пузырьке?» Я ответил: «Примерно треть. Точнее сказать не смогу». Она кивнула: «Так я и думала. А вот взгляните на пузырек сейчас». Керси подошла к шкафу и вынула его. Он оказался совершенно пуст.