Но делать было нечего. Своего жилфонда райотдел не имел, так что Игорю ничего не оставалось, как ждать.

Пока очередь на жилье двигалась вперед со скоростью засыпающей на ходу черепахи, Игорь познакомился с незамужней тридцатидвухлетней Жанной Новиковой. С конца октября они начали встречаться, а к ноябрьским праздникам Игорь перебрался с вещами в двухкомнатную квартиру Новиковой.

Жанна была симпатичной, слегка полноватой брюнеткой. Она работала поваром в столовой машиностроительного завода, так что с мясными продуктами и свежими овощами проблем в новой семье Ефремова не было. У Жанны был четырехлетний сын Женя, рожденный не то что вне брака, а вообще непонятно от кого. «Так получилось», – объяснила появление сына Жанна.

Разница в возрасте не пугала Игоря, жениться на Новиковой он все равно не собирался, а вот сын Жанны доставлял ему немало неудобств. Родители Новиковой научили мальчика называть Игоря папой, и теперь над Ефремовым нависло бремя моральной ответственности за чужого ребенка. Будь Ефремов более инициативным, он бы подыскал другую временную супругу, с квартирой и без детей, но устоявшийся размеренный быт засосал молодого мужчину, и он смирился с нелюбимой женой и сыном, который раздражал его. Что бы ни делал мальчик, все казалось Игорю неправильным и неловким. «Мой сын так бы не поступил», – думал он.

С появлением у Жанны молодого мужчины изменился ее общественный статус. Теперь она была не матерью-одиночкой, а обычной замужней женщиной. О такой мелочи, как отсутствие в паспорте штампа о регистрации брака, Новикова знакомым не рассказывала.

Первые месяцы совместной жизни Жанна даже не заикалась об узаконивании их отношений, потом стала все чаще допытываться: когда Игорь перестанет увиливать и поведет ее в ЗАГС? Когда он усыновит любимого сы`ночку Женечку?

На Восьмое марта Жанна поставила Ефремову жесткое условие: или они регистрируют брак, или она отлучает его от супружеского ложа, а если это не поможет, то Игорю лучше покинуть ее квартиру раз и навсегда. Ефремов был готов к эвакуации в любой момент. Все его вещи, включая носки и нижнее белье, помещались в два чемодана, которые он предусмотрительно принес от родителей и хранил на шкафу в спальне. Уйти от Новиковой он мог в любой момент, но возвращаться в отчий дом, к отцу с матерью, не хотел. Искать новую сожительницу было хлопотно, так что Ефремов согласился на регистрацию отношений, но при одном условии.

– Жанна, – сказал он, – ты прекрасно знаешь, что я работаю в милиции и не могу иметь судимых родственников. Если никто из твоих близких родственников не привлекался к уголовной ответственности, то препятствий к узакониванию наших отношений нет. Если у тебя кто-то из родни судимый, то, извини, я работой рисковать не стану. Я четыре года учился раскрывать преступления и теперь начинать жизнь сначала не буду.

– У меня никого судимых в роду нет! – возмутилась Новикова.

– Разрешение на брак от начальника милиции у меня будет только тогда, когда кадровики получат ответы на запросы из информационного центра, – жестко и безапелляционно отрезал Игорь. – Не я придумал законы насчет судимых. У одного нашего сотрудника брат влетел с кражей, так его тут же уволили.

Новикова собрала у родственников паспорта, Игорь унес их на работу, бросил в сейф и на месяц забыл. В начале лета спохватился, вернул документы и направил запросы в ИЦ. Его тайные надежды не оправдались – сестра, мать и отец Жанны были чисты перед законом.

– Когда? – строго спросили его родители Новиковой.

– Еще из Москвы ответы не пришли, – остудил их пыл Игорь. – В Москве запросы. Как только вернутся, так мы тут же подадим заявление в ЗАГС.