– Пока ты ее ждать будешь, тебе, Мишка, повестка из военкомата придет. Ты что, в армии дружкам рассказывать будешь, что нецелованным мальчиком служить пошел?

– Совру что-нибудь, насочиняю.

– Не майся дурью, – советовал другу Козодоев. – Потренируйся на ком-нибудь из наших девчонок. Вон Машка Прудникова, когда выпьет, сама целоваться лезет. Выбери момент, проводи ее до дому. Зажмешь в подъезде, и все у тебя получится.

– Не хочу, – отнекивался Быков. – Страшненькая она какая-то, и прыщи у нее на лбу. Нет, с Машкой даже пробовать не стану.

Все изменилось в начале сентября, когда в их компании появилась Лена Кайгородова. Из-за нее в отношениях между закадычными друзьями пошла трещинка. Маленькая такая, узенькая, еле заметная, но уже ощутимая.

…У входа в подъезд Быкова Сергей обстучал обувь о лавочку. Поднялся на третий этаж. Дверь открыл средний брат Михаила, двенадцатилетний Андрей. В семье Быковых было трое сыновей. Мишка – самый старший.

– Заходи! – Андрей широко распахнул дверь и ушел на кухню.

– Ты где, братан? – спросил Сергей из коридора.

В ответ Мишка что-то неразборчивое пробурчал из зала.

– О, ты все никак не отойдешь!

Козодоев прошел в зал, сел рядом с другом на диван. Квартира у Быковых была двухкомнатная, и для детей в ней кроватей не было. Чтобы как-то разместиться на ночь, Мишка с младшим братом спали на диване, а для Андрея доставали раскладушку.

– Совсем хреново? – участливо спросил Сергей.

– Сейчас уже лучше, – просипел друг, накрытый двумя одеялами. – Вспомни, я первые дни вообще пластом лежал, а сегодня с утра вроде бы немного отпустило. Серега, веришь, я три дня подряд даже глотать не мог, так горло прихватило? Скажи кому, что меня ангина в кровать уложила, никто не поверит. Как на улице дела, что нового во дворах?

– Решил я Шакире нос утереть и такую «акцию» провернуть, какую до меня никто не решался.

– Может, подождешь, пока я на ноги встану, тогда вместе на дело сходим?

– Не получится. Я хочу сыграть в «Почтальона» на Волгоградской, а туда тебе путь заказан.

Быков намек понял, насупился, но возражать не стал. Сергей был прав – шкодить на улице Волгоградской Мишка не мог. Где угодно, в любом районе города Быков пошел бы за приятелем в огонь и воду, но на Волгоградской обязан был вести себя тихо и неприметно. На Волгоградской жила Лена Кайгородова, и этим было все сказано.

– Серега, рискованное дело ты задумал. Поймают тебя волгоградские, все кости переломают.

– В том и суть! – насмешливо ответил Козодоев. – Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Шакира в жизнь не посмеет сунуться в эти дворы, а я – пойду.

– Кого с собой возьмешь? – заинтересованно спросил Миша.

– С младшим Фрицем пойдем. Он почтовые ящики проверит, а я замками займусь. Если что, Фриц быстро бегает, его ни одна собака не догонит.

Приятели поговорили еще немного, но разговор не складывался, и Сергей стал собираться домой.

«Не вовремя я пришел, – понял он. – Мишка свою девчонку ждет, а тут я нарисовался».

В дверь позвонили. Не дожидаясь хозяев, Козодоев щелкнул замком, впустил гостью.

– Привет! – поздоровалась с ним Кайгородова. – Как наш больной?

– Здесь я! – одетый в домашнее трико и футболку с короткими рукавами, Михаил вышел в коридор.

– Ну, я пошел, – не скрывая неудовольствия, попрощался с Быковым Сергей.

Приятель или не заметил перемену в его настроении, или сделал вид, что не заметил. С приходом Кайгородовой он ожил, сбросил оковы мучившей его ангины, повеселел.

«Какой он лицемер! – раздраженно подумал о друге Козодоев. – При мне умирал от тяжелой болезни, с дивана подняться не мог, а как Ленка пришла, так махом выздоровел!»