Обойдя диван, Прогноз остановился напротив монитора. По нему вдоль и поперек бежали группы цифр, осуществляя процесс дешифровки. Одна группа литер мигала. Изучив монитор, он внимательно ознакомился с тремя другими. Потом вновь вернулся к первому с его ровным миганием.

– Мм, этому может быть ряд причин.

– Может, – нетерпеливо согласился американец. – Но я их исключил. Что оставляет нам лишь одну возможность – кто-то без доступа заполучил диск одного из абонентов. По-этому мне от тебя нужно, чтобы ты раскопал мне имя и адрес абонента, потерявшего его, и того, кто его нашел.

– Я могу дать вам имя абонента – это можно установить по логину. А вот… мм… добраться до нашедшего его человека… мм… может оказаться не так-то просто.

– Если он смог найти нас, то и ты сможешь найти его. – Мистер Смит сложил руки на животе, и его губы расплылись в омерзительной ухмылке. – У тебя есть ресурсы. Так воспользуйся ими.

Рой Грейс в специальном белом костюме-балахоне и защитных бахилах стоял посреди раскисшего от дождя поля по пояс в зарослях рапса. Дул пронизывающий ветер.

Некоторое время он отрешенно наблюдал, как муравей деловито перебирается через лежащую ладонью вниз женскую руку. Затем опустился на колени и, отогнав мясную муху, понюхал плоть. Она ничем не пахла, а учитывая летнее влажное тепло, следовало предполагать, что их «находка» пробыла здесь менее двадцати четырех часов.

Давным-давно, когда только что переведенный в детективы Рой Грейс осматривал место преступления – двор церкви в центре Брайтона, где была изнасилована и задушена молодая женщина, – к нему пристала симпатичная рыженькая журналистка из «Аргуса», вертевшаяся возле полицейского кордона. Девицу интересовало, испытывает ли он во время расследования убийства какие-либо сильные чувства: скажем, гнев, негодование… или относится к этому просто как к повседневной работе – точно так же, как и любой другой служащий.

Несмотря на то что тогда Грейс жил в счастливом браке с Сэнди, он получал удовольствие от этого похожего на легкий флирт разговора и признаваться, что расследует убийство впервые, вовсе не хотел. А потому, стараясь показаться настоящим мачо, он ответил: да, это работа, обыкновенная работа, где сантиментам нет места.

Теперь Рой вспомнил тот случай.

Это была ложь, он бравировал.

Правда же заключалась в том, что Грейс знал: в тот день, когда, осматривая жертву очередного убийства, он не почувствует душевного трепета и отнесется к делу как к надоевшей рутине, он уволится из полиции и займется чем-нибудь другим. Но до этого дня было еще далеко. Может быть, когда-нибудь это с ним и произойдет, как в свое время с отцом и многими другими ветеранами полиции. Но сейчас Роя, стоило ему оказаться на месте убийства, вновь захлестнули гнев и жалость.

А еще страх перед тем, что предстоит увидеть, и бременем ответственности, лежавшим у него на плечах, как у руководителя следственной бригады: осознание того, что у этой покойницы, кем бы она ни была, где-то есть родители, возможно, братья или сестры, муж или любовник, а то и дети… Одному из ее близких предстоит опознавать тело, и всем им, еще не оправившимся от потрясения и душевной боли, придется подвергнуться тягостным допросам.

Пальцы руки были тонкими и изящными, с ухоженными ногтями. Ярко-розовый лак сильно контрастировал с алебастрово-бледной кожей, за исключением длинной полоски темной запекшейся крови в разрезе, проходившем от по-душечки большого пальца до запястья. Не исключено, что жертва все-таки пыталась сопротивляться.

«Кто она? – подумал Грейс. – Каким была человеком? И что привело ее к такой страшной смерти?»